Это был Капабланка."Рауль и Ольга поженились, не расставались никогда: жена присутствовала на всех турнирах мужа, оберегала его от лишних эмоций и нервотрепок. Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева-Капабланка.
Русские жены. Часть 2
Умерла Гала в 1982 году, Дали был безутешен. Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. В 30-е годы двадцатого столетия шахматы и шахматисты были в большом почёте. А Капабланка был не только шахматным королём, но и дипломатом.
Перед ним преклонялись все, вплоть до коронованных особ.
А Капабланка был не только шахматным королем, но и дипломатом. Перед ним преклонялись все, вплоть до коронованных особ.
Его русская жена Ольга в славе своей и красоте не отставала от именитого мужа.
Ольга боготворила своего гениального мужа, готова была идти за ним хоть на край света, вот только в Советском Союзе ей не пришлось побывать с ним никогда. Дополнительные данные.
Сказала искренне, но Эльзу почему-то обидели мои слова, больше она об этом не говорила. Потом мы уехали в Москву, Эльза проводила нас на вокзале. Она писала мне письма, не на французском, а на русском, который великолепно знала. Я просила мужа свозить меня в Испанию. И вскоре мы полетели в Мадрид. Шел 70-й год. Потом мы были в Лондоне, там нас принимал знаменитый английский писатель Чарльз Питер Сноу. И вдруг я открываю газету — это было в июне 70-го — и узнаю, что умерла Эльза Триоле.
Мы бросились в советское посольство просить въездную визу во Францию. Лету 30 минут. Но нам отказали. Эльза Триоле и Луи Арагон похоронены там же, на вилле, где мы у них гостили. Мне так радостно и так грустно вспоминать время, проведенное с ними. В те времена при встречах великого чилийского поэта в московском аэропорту «товарищи» в пальто и в шляпах предупреждали: «В гостиницу не ехать, домой не приглашать, туда-то и туда-то не ходить…». Уже при мне у Неруды был юбилей — 65 лет, и Кирсанов летал к нему в Чили. В подарок он отвез ему дивные литые медные дверные ручки, которые я обменяла у какого-то типа на бутылку за 2,87. Это были ручки от порушенного старинного особняка на Пятницкой.
Какие они были тяжелые, эти ручки! Я с трудом дотащила их до квартиры. Галина Серебрякова: она воспела женщин Французской революции Преданный партии «Враг народа» Писательница Галина Иосифовна Серебрякова родилась 7 декабря 1905 года в Киеве, умерла 30 июня 1980 года в Москве. Участница Гражданской войны. В 1919 году вступила в партию большевиков. В 1923 году вышла замуж за партийного работника Леонида Серебрякова, вскоре они расстались. В 1925 окончила медицинский факультет МГУ. В этом же году вышла замуж за наркома финансов Г. Начала печататься с 1925 года.
Одна из первых в советской литературе обратилась к созданию образа Карла Маркса. В сентябре 1936 года мужа арестовали, за членами семьи установили слежку. Галину Иосифовну исключили из партии «за потерю бдительности и связь с врагом народа». После того как она написала письмо Сталину и Ежову, ее трижды вызывали на Лубянку для перекрестных допросов. Требовали дать ложные показания против мужа, отца и других деятелей государства, якобы организовавших заговор против Сталина. Попыталась совершить самоубийство и была помещена в психиатрическую больницу имени Кащенко. Книги писательницы изъяли из библиотек. По легенде, в тюрьме кто-то заметил, увидев ее: «Умели враги народа выбирать себе баб». В 1939 году ей было предъявлено обвинение по статье 58 пп.
Серебрякова виновной себя не признала. Серебрякову этапировали в Красноярск, где она работала в лагере на лесоповале. В августе 1956 года решением бюро Джамбульского обкома Галину Иосифовну восстановили в партии, преданность которой она сохранила и после реабилитации. На собраниях писателей в 60-е активно выступала против либеральных тенденций. В тот момент в НКВД действовало личное распоряжение Сталина о полной ответственности детей с 15 лет за родителей. В 1945 году Зоря получила разрешение жить в Москве, поступила в МГУ, а в 1949 году была вновь арестована, ее муж получил 25 лет за «антисоветскую агитацию». Сына отправили в детский дом. Зорю Серебрякову освободили при Хрущеве. Среди произведений Галины Серебряковой — «Женщины эпохи Французской революции» 1929 , трилогия «Прометей» «Юность Маркса», 1933—1934; «Похищение огня», 1951; «Вершины жизни», 1962 , «Странствия по минувшим годам» 1962—1963 , «Предшествие» 1965, о Ф.
Энгельсе , «О других и о себе» 1968. Последнее интервью — Это правда, что у вас есть книга с автографом Бернарда Шоу? Она исчезла из моей библиотеки в середине 30-х годов. Я очень жалела этот уникальный экземпляр гранок пьесы «Плохо, но правда», который Шоу специально для меня «одел» в красную кожу с тисненым советским гербом и моими инициалами. Он вручил мне свой подарок, когда я навсегда покидала Англию, и в привычном для него шутливо-игривом тоне сделал надпись: «Галине Серебряковой ввиду ее отъезда из несчастной Англии. Бернард Шоу. И вот лет восемь-десять назад Константин Симонов однажды мне сказал, что эта книга находится у него. Как несказанно я обрадовалась, когда он вручил ее мне. Вручил торжественно и в то же время с долей грусти: «Жаль мне с ней расставаться, не помню, по какому случаю я приобрел ее, но вот решил наконец вернуть книгу истинному владельцу».
Я считаю, что так мог поступить только человек щедрой души. А при каких обстоятельствах вы познакомились с Шоу? Тогда я познакомилась и с Гербертом Уэллсом. В ту первую встречу великий драматург много расспрашивал меня о Советском Союзе. Его интересовала организация у нас народного образования, жизнь писателей, книгоиздательское дело. Мы подружились. Было ей тогда чуть больше двадцати лет. Книга имела необыкновенный успех, ее хвалили в печати, перевели на иностранные языки. Молодую писательницу поддержал Горький.
Я попыталась возразить, но Горький заговорил о том, что надо изучать сегодняшнюю жизнь, что знание истории, конечно, важно и необходимо а я тогда уже работала над книгой «Юность Маркса» , но писателю надо быть впереди крупнейших дел и событий своего времени, что надо читателя вести за собой, и посоветовал мне после окончания работы взяться за книгу очерков о современной жизни. Позднее я поняла правоту Горького, действительно, писать надо только о том, что прочувствовал сам. Вместо квартиры-музея Маркса меня привезли в меховой магазин «Маркс» — Как же можно было «прочувствовать» время Маркса молодой советской женщине, выросшей в иной стране, в иных жизненных обстоятельствах? А это время казалось мне не таким уж далеким. Чуточку воображения, и можно было представить, как Энгельс, к примеру, спускается в лондонскую подземку. А в Москве тогда, в 30-е годы, появилось метро. Но главное, пожалуй, в том, что я объездила всю Европу и побывала там, где жили два великих друга. Многое из тех поездок осталось в памяти до мельчайших подробностей. Как во сне, как в сказке.
Именно тогда Маркс стал для меня живым человеком, а не бронзовым монументом. В Лондоне я побывала в доме, где он жил какое-то время. Я нашла прачечную на первом этаже, которая функционировала при его жизни. Когда я поднялась в его бывшую квартиру, то меня поразил едкий запах стирки. Значит, эти запахи ощущал и он, значит, этот осколочек лондонского быта окружал великого человека. Да, думала я, он вдыхал этот запах, хотя прошло с той поры почти сто лет. И я словно услышала его голос, его смех, мне показалось, что он вот-вот войдет. Побывала я и на родине Маркса, в Трире. На вокзале взяла такси и обрадовалась тому, что при одном упоминании Маркса меня повезли туда, куда мне нужно, однако через десять минут я «получила холодный душ»: таксист привез меня в меховой магазин «Маркс».
Меня поразило, что даже на его родине величайшего из людей знали далеко не все. На кладбище в Лондоне я с трудом нашла его могилу. Она мне показалась полузаброшенной. И я с еще большим упорством продолжала собирать материалы для новой книги. Мне хотелось поведать о счастливых и трагических моментах в судьбе Карла Маркса всему миру. Как же вы все-таки решились на такую огромную и такую ответственную работу? И потом, молодость… Казалось, что я смогу все, что преград в жизни нет. Я ведь в партию вступила в 14 лет. Мне не стыдно было дарить их своим старшим товарищам, в том числе Марии Ильиничне Ульяновой.
Книги, подаренные сестре Ленина, до сих пор стоят в том самом шкафу в кремлевской квартире, куда их поставила Мария Ильинична. Вот почему в эту теперь уже квартиру-музей я прихожу, как в свой родной дом. Снова возвращаемся к разговору о любви к книгам, об этой высокой страсти, которую Галина Иосифовна пронесла через всю свою трудную жизнь. Без книги я не представляю себя ни человеком, ни писателем. Всегда находясь рядом с замечательными людьми своего времени — писателями, художниками, дипломатами, партийными деятелями, я то и дело слышала от них вопрос: «Что вы сейчас читаете? И я отвечала, что, по совету Бабеля и Всеволода Иванова, в данный момент изучаю античную литературу, что Горький «приказал» мне штудировать историков Французской буржуазной революции Мишле и Тьера, что сама я безо всякой подсказки тянулась к русским былинам, к поэзии Востока, к финскому эпосу «Калевала». Да, книги прошлого, книги о прошлом были моими друзьями, моими помощниками, маяками. Они как бы переносили меня в те давние времена и помогали быть современницей тех событий. Однажды от Горького услышала упрек в том, что я, изучая Маркса, взялась за безумно трудную тему, что дело это мужское, мужской воли, мужских знаний, мужского таланта.
Но слова его меня только взбодрили. Я чувствовала, читая их, что женщина тоже может стать интересным писателем. К моменту окончания работы над книгой «Юность Маркса» моя библиотека насчитывала более трех тысяч томов. С уверенностью могу сказать, что почти все книги были прочитаны, изучены. Этот роман обрел для меня почти мистическое значение своеобразного талисмана, выручающего в трудную минуту. Открываешь страницу, прочитываешь первые строки и ощущаешь легкость души, жизнь наполняется солнечным светом. Заговорили о друзьях писательницы, их у нее много: от безызвестных книголюбов где-нибудь в Караганде или Муроме до выдающихся деятелей литературы и искусства. И я вспомнил слова, сказанные одним из друзей Галины Серебряковой казахским ученым Т. Какишевым: «Меня привлекает мужество этой женщины и верность в дружбе.
Если она однажды удостоверится, что человек, которого она встретила, хороший, она уже не переменит мнения о нем. Какие бы неприятности ни сулила ей дружба с этим человеком, она не изменит этой дружбе». Прекрасные слова! Галина Иосифовна рассказывала о дружбе с Н. Жуковым, Е. Вучетичем, Г. Рошалем, Е. Тарле, А. Манфредом, В.
Матвеевым… О многих она написала воспоминания, о некоторых собиралась написать. Радостно оттого, что в обширной переписке с читателями мы обсуждаем вопросы воспитания молодежи и всегда сходимся в суждениях на одном: молодые люди нашего времени в ответ на вопрос «делать жизнь с кого? Галина Иосифовна показывает мне книгу карманного формата в мягкой обложке. Вышло в Японии. С гордостью могу сказать, что его тираж — пять миллионов экземпляров. Представляете, романы о Марксе и Энгельсе в Японии читают миллионы людей! Они стали, как говорят на Западе, бестселлером, но хорошим бестселлером! Японские издатели поразили и другим: они сумели раздобыть в качестве иллюстрации портрет одной из героинь книги «Женщины эпохи Французской революции» Мэри Вунлстонкрафт, хотя считалось, что изображения ее не сохранилось. В ее коллекции было четыреста фигурок трубочистов Я обращаю внимание хозяйки дома на ее портрет, висящий над рабочим столом.
Портрет принадлежит Третьяковской галерее, но, пока я жива, он будет находиться здесь. Мне он очень нравится, он напоминает о далекой счастливой молодости. Спускаемся со второго этажа, где находится рабочий кабинет писательницы, вниз, в домашний музей. Он создан по инициативе близких Галины Серебряковой: целая комната книг, фотографий, всевозможных подарков со всех концов света. Здесь же коллекция фигурок трубочистов, их более четырехсот, — предмет страстного собирательства. Фотография Д. Жукова, подаренные Галине Иосифовне; шкаф с ее книгами, изданными за рубежом, бюст писательницы работы Л. А через неделю — вечерний телефонный звонок: не стало Галины Иосифовны Серебряковой, прекрасного писателя, мужественного человека. Переделкино — Москва, 1980 Глава 10.
Татьяна Ройзман: хозяйка шкафа с «прижизненным Есениным» В поисках литературных соратников Сергея Есенина В 1970—80-е годы слава Есенина, если можно так сказать, достигла самого пика: выходили собрания его сочинений, постоянно переиздавалось «Избранное», в творческих клубах столицы, во дворцах культуры проходили памятные вечера, на которых выступали есениноведы, поэты, ну и, конечно же, те, кто мог рассказать о Есенине «из первых уст». Ведь были еще живы сестра Есенина и его дети, а также некоторые литераторы есенинского круга. Пресса и телевидение постоянно говорили о сложном творческом пути скандального пиита. Но советская цензура в угоду идеологии жестко ограждала читателей от разного рода «разночтений» в отношении и самой поэзии Есенина, и его драматической судьбы. Я многое читал о Есенине из выходившего в те годы, и, чувствуя некую недосказанность, уход от подлинной его биографии, всегда стремился приблизиться «к оригиналу», приглашая на литературные вечера, которые вел в разных столичных клубах, людей, лично знавших поэта или глубоко изучивших его биографию. Я обнаружил в Москве некоего Лазаря Борисовича Фридмана, который в 20—30-х годах занимался издательской деятельностью и был знаком с Есениным. Почему «обнаружил»? Лазарь Борисович всю жизнь никому не рассказывал о близости с «опальными» литераторами 20-х годов. Считал: меньше болтаешь — крепче спишь… Времена были «скользкие».
Но мне удалось его разговорить. Показал он и свои сокровища, разложив передо мной, точно алмазные россыпи, прижизненные сборники Есенина и его соратников, на некоторых из них стояли дарственные надписи. Об этих редкостях я написал заметку и принес ее заведующему отделом литературы журнала «Огонек» Владимиру Петровичу Енишерлову. Материал опубликовали, и я стал постоянным автором популярного издания, а вскоре и его штатным сотрудником. Однажды мой тогдашний начальник по работе в издательстве «Советский писатель» Борис Яковлевич Шиперович он был завотделом библиографии и пропаганды книги, а я редактором этого отдела на каком-то книжном вечере в Центральном доме работников искусств познакомил меня с легендарной тогда персоной в столичных литературных кругах — Ильей Ильичом Шнейдером. Судьба Шнейдера яркая и трагическая. В 20-е годы по направлению Луначарского он работал секретарем у Айседоры Дункан, сопровождал ее в гастрольных поездках. Целых три года волей-неволей был свидетелем горького романа Дункан и Есенина. С 1922 по 1946 руководил школой, студией, а потом и Московским театром имени А.
Валил лес, грузил щебень, чистил общежития. В лагере начал записывать свои воспоминания и после реабилитации в 56-м, закончив их, издал знаменитую книгу «Встречи с Есениным». Воспоминания имели колоссальный успех. По слухам, Шнейдер, живший после возвращения из лагеря на Пушечной улице, спал на развалюхе-диване, замечательном тем, что его хозяин якобы много лет назад предоставлял его для свиданий поэта и танцовщицы. Если это не плоды его старческой фантазии, то я, бывая в гостях у Ильи Ильича и расспрашивая его о былом, сам сиживал на этом «раритете». Так вот, однажды он назвал имя Матвея Ройзмана, которое мне было знакомо по книге воспоминаний «Все, что помню о Есенине». Илья Ильич добавил, что Матвей Давыдович умер несколько лет назад, но жива его вдова — Татьяна Лазаревна. Рукописный первоисточник рассказов о мятежной молодости …Дверь квартиры на третьем этаже дома 1а по Козицкому переулку открыла довольно приятная большеглазая дама. Я сразу понял, что еще в недалеком прошлом, скажем, лет двадцать назад, она была весьма и весьма привлекательна.
И не ошибся: когда мы подружились, она подарила свою фотографию — на ней красивая, чувственная женщина, по которой наверняка воздыхали мужчины. Темные густые волосы, едва заметная еврейская горбоносость, пронизывающий, но теплый взгляд выдавали неравнодушную к мужскому вниманию особу, мягкий приветливый голос волей-неволей звал к ответным, естественным знакам внимания собеседника противоположного пола. Очень рада. Проходите вначале сюда, на кухню. Я угощу вас чаем с малиновым вареньем. Так началось мое общение, переросшее в теплую, искреннюю дружбу с вдовой близкого Есенину человека, его литературного соратника. Когда Татьяна Лазаревна повела меня по квартире и я еще в коридоре увидел полки, уставленные книгами с пола до потолка — собраниями сочинений в твердых кожаных переплетах конца XIX века; изданиями, вышедшими до революции и ставшими раритетами, ибо почти все были уничтожены как не вписавшиеся в советскую идеологию; прижизненными томами Толстого, Чехова, Амфитеатрова, Бунина, Мережковского, Андреева, Достоевского; книгами по пресловутому еврейскому вопросу, специально переплетенными, видимо, с целью спрятать корешки с названиями, и многими-многими другими, привлекшими мой библиоманский взгляд, — я задрожал, как осиновый лист в бурю. Но это было только начало — другая сторона коридора о боже! Думаю, что их было не меньше тридцати-сорока.
Но самое главное, самое потрясающее ждало меня впереди! В дальней комнате я не мог не обратить внимания на старинный резной шкаф, заполненный тоненькими, изящными книжечками я мгновенно понял, что здесь хранится самое сокровенное — прижизненными изданиями Есенина, а также альманахами символистов, имажинистов и акмеистов, мемуарами первых послереволюционных лет, папками с какими-то документами… Но до поры до времени я сдерживался, как мог. Исчерпав темы наших разговоров, касающиеся моего интереса к Матвею Ройзману как близкому Есенину человеку, я почувствовал, что меня тянет в этот дом уже другое — охотничий инстинкт библиофила. И в одну из встреч я решил раскрыться… — Не хотели бы вы, дорогая Татьяна Лазаревна, расстаться с какой-нибудь из книг? Но этой книги у нее нет. Неожиданно Татьяна Лазаревна произнесла: — Ну, покопайтесь в этом шкафу, может быть, найдете… Несмотря на свою занятость в журнале «Огонек», регулярные командировки, я старался при любой возможности попасть в дом, примыкающий к знаменитому дворцу княгини Волконской на улице Горького, давно уже занимаемый легендарным Елисеевским магазином. Что греха таить, приходил я сюда не только из-за приглашений гостеприимной хозяйки квартиры попить чайку с малиновым вареньем, но и по библиофильскому влечению. Иногда я, ориентированный в книжном рынке намного лучше, чем она, поправлял ее и, не жадничая, давал истинную цену редкого издания. Но бывало и такое: «Я дарю вам эту книгу, — радушно-искренне восклицала Татьяна Лазаревна, — вижу, как вы в нее вцепились…» Приходил я в дом на Козицком с цветами или с бутылкой шампанского, и мы подолгу, иногда часами, вели светские беседы.
Хозяйка с удовольствием рассказывала о своем муже, о его дружбе с Сергеем Есениным и другими литераторами 20—30-х годов. Я расспрашивал вдову писателя и о ее судьбе, о том, что помнит она о литературно-театрально-элитной Москве прошлых десятилетий. Она называла имена московских красавиц, подруг, любовниц писателей и актеров, вспоминала громкие вечера в Центральном доме актера, по соседству с которым жила. Я расспрашивал ее о трагической судьбе Зинаиды Райх, одной из жен Есенина, о возлюбленной Колчака Анне Тимиревой, о Лиле Брик, о Зое Федоровой… Меня интересовала реакция ее мужа, видного московского культурного деятеля, на партийные решения по Ахматовой и Зощенко, на письмо Булгакова Сталину и, конечно же, то, как он выжил в страшные сталинские годы. Одним словом, я все чаще рвался в квартиру, где витал в самом прямом смысле книжный дух прежних легендарных эпох, дух Есенина, имажинистских скандалов, любовных историй и драм. Ведь о многом я узнавал прямо из первоисточника — из толстенного, специально переплетенного фолианта, заполненного записями Матвея Давыдовича о давних временах, о друзьях-товарищах, о своей мятежной литературной молодости. Записи, казавшиеся мне особенно любопытными, я наговаривал на диктофон. Иногда Татьяна Лазаревна меняла тему и рассказывала о своем сыне Вениамине, который занимался наукой и, что ей было очень приятно, с большим уважением относился к отцу, его творчеству. Сейчас мне трудно сказать, кто первым из нас звонил друг другу: я — Татьяне Лазаревне или она — мне.
Но помню, мне начинало казаться, что Татьяна Лазаревна, встречаясь со мной, приглашая меня в свой дом и заводя беседы на отвлеченные от книг и литературы темы, скажем, о том, что женщина должна как можно дольше сохранять свою женскую сущность и притягательную силу, пыталась, возможно, хоть на самую малость вернуть себя в былые романтические года. Недаром она оглядывалась на примеры Любови Орловой или Татьяны Окуневской, которые как будто совсем не старели… В один из вечеров после нашей долгой беседы на разные темы она протянула мне нашумевшую книгу Матвея Давыдовича «Все, что помню о Есенине», вышедшую в 1973 году, за несколько месяцев до его смерти, и произнесла: «Это вам на память о нашем знакомстве». Дома, перелистывая книгу, я обнаружил небольшой листок бумаги, на котором рукой Татьяны Лазаревны были написаны четыре стихотворные строчки. Прочитав их, я смутился: это было почти признание в любви. Оно привело меня в замешательство. Как теперь вести себя с Татьяной Лазаревной? Говорить ли ей о своей находке или промолчать? Я решил промолчать. Вскоре я узнал о ее смерти.
Ко мне в гости пришли известный литератор, написавший исследование о гибели поэта в гостинице «Англетер», актриса, декламировавшая «Персидские мотивы», журналист, раскопавший неизвестные данные об Айседоре Дункан. Могла бы участвовать в передаче и Татьяна Лазаревна, но, увы… Однажды раздался телефонный звонок. Звонил Вениамин Матвеевич Ройзман. Он попросил меня прийти к нему поговорить по важному делу. Может, наследник библиотеки хочет расстаться с какими-то книгами? Время-то на дворе голодное. Я знал, что он работал в техническом институте научным сотрудником, а наука в нашем государстве особо не кормит. Вениамин Матвеевич принял меня на кухне. По его настроению я сразу почувствовал: что-то случилось.
Моя жизнь резко меняется. Я уезжаю в Америку. Вы же видите, что здесь происходит… Он тяжело вздохнул и решительно проговорил: — Вы не могли бы купить эту квартиру? Несмотря на то что Ройзман увидел в моих глазах легкую растерянность и ощутил, что я без особого энтузиазма реагирую на его предложение, он добавил: — Моя ситуация требует срочного разрешения. Так вышло. Выездные документы уже готовы. Надо сказать, что наш семейный бюджет испытывал явный недостаток, и, если честно, я должен был сразу отвергнуть эту абсолютно нереальную для меня сделку. Но некий азарт обуял меня в те минуты. Часть архива, правда, сдана мною в литературный музей.
Этот, выражаясь современным языком, бонус, предложенный хозяином квартиры, меня добил. Я окаменел. Мне показалось, что я схожу с ума. На мгновение я представил себе содержимое старинных шкафов, стоящие на полках книжные раритеты, автографы знаменитых писателей и поэтов, украшавшие длинный просторный коридор. Но в те же секунды я понял, что эти сокровища никогда не станут моими. Названная Ройзманом сумма была по тем временам начало 90-х огромной и для меня неподъемной. Наверное, в тот вечер я постарел на несколько лет. Эта драматическая история кончилась банально: для приличия взяв на раздумье какое-то время, через пару дней я позвонил и отказался от волшебного предложения сына незабвенной Татьяны Лазаревны. Что стало с квартирой в Козицком переулке, кому достались библиофильские сокровища друга Есенина, не знаю.
Но сегодня, спустя много лет после тех событий, я решил рассказать о семье, пережившей многое из того, чем был богат и беден XX век. О дружбе с прекрасной большеглазой женщиной, загадочно не чувствовавшей своего возраста. Глава 11. Но раз просят — напишу. И сейчас, чтобы получить полагающиеся мне деньги в размере двухмесячного оклада отца, я почему-то должна доказывать, что я дочь своих родителей. А поскольку не сохранилась ни у меня, ни в архивах загса моя метрика, я должна привести в суд двух свидетелей, которые сказали бы, что я это я, а не Иисус Христос. До бумаг ли мне было там? Поэтому мне остается признаться, что я самозванка, из чисто познавательных побуждений отправилась в восемнадцатилетнем возрасте в ссылку, где и пробыла 13 лет, а в промежутке между ссылками отхватила еще десять лет лагерей». Завязан круто, жестко, своенравно.
Такого в жизни навидалась, вытерпела, что на мякине ее не проведешь. В первый наш разговор весной 1988 года она и по перестройке «пальнула». Правда, к тому времени еще не был реабилитирован ее отец Карл Радек, и она имела к перестройке личные претензии. А после сообщения о реабилитации сказала: «Да, конечно, это радостное событие, но ведь это надо было сделать тридцать лет назад». А тут еще эта история с компенсацией. Положено так положено. Зачем унижать уже униженных и оскорбленных? От политических речей ей скучно.
Информация
Тихо, но отчетливо он произнес: «Когда-нибудь мы с вами поженимся». Когда я засобиралась домой, он подошел и сказал: «Пожалуйста, дайте мне ваш телефонный номер и позвольте вам позвонить. Меня зовут Капабланка». На следующее утро раздался телефонный звонок. Это был Капабланка. Это была любовь с первого взгляда».
Ольга сопровождала шахматиста во всех его поездках. На приеме в Бельгии, где они с Ольгой впервые присутствовали вместе, шахматного короля должны были представить королю Бельгии. Но тот, услышав имя Капабланки, нарушил протокол и сам бросился навстречу гроссмейстеру ос словами: «Я знаю Ваши партии и вот теперь — какая честь! Жена оставалась рядом и тогда, когда его начали преследовать неудачи. В конце 1920-х гг.
Капабланка уступил шахматную корону русскому гроссмейстеру Александру Алехину, и ему так и не удалось уговорить соперника провести матч-реванш. Давали о себе знать и проблемы со здоровьем — все больше беспокоила наследственная гипертония, к которой он никогда не относился с должным вниманием. Хосе не щадил себя, и на одном из турниров ему стало так плохо, что он едва не потерял сознание.
Доходит до смешного: поговаривают, что она даже купила матрас с датчиками, чтобы контролировать передвижения мужа. Их семья столкнулась с типичными проблемами в браке. Отношения могли разрушиться из-за алкоголизма Оззи, его пристрастия к наркотикам, и неверности — спустя 30 лет брака нервы Шэрон сдали из-за очередной измены Оззи с молоденькой парикмахершей. Несмотря на это, супруга музыканта всегда находила в себе силы простить мужа и помочь ему вернуться в семью. Ему очень сложно, как и нам всем. Но я счастлива, что он принял правильное решение бороться со своими демонами», — как-то сказала Шэрон журналистам.
Тем не менее складывается ощущение, что ничто не может убить любовь этой странноватой, но все же крепкой пары. И во многом это заслуга Шэрон, ее бесконечного терпения и преданности. Я знаю его с 18 лет, а сейчас мне 64 года, вы можете в это поверить? Вот как она описывает эту встречу: «Все начали танцевать, кроме одного мужчины. Я заметила, что он пытался оказаться рядом со мной. Тихо, но отчетливо он произнес: "Когда-нибудь мы с вами поженимся". Когда я засобиралась домой, он подошел и сказал: "Пожалуйста, дайте мне ваш телефонный номер и позвольте вам позвонить. Меня зовут Капабланка". На следующее утро раздался телефонный звонок».
И хотя Ольга не разбиралась в шахматах, она посещала все турниры, в которых принимал участие ее муж. На вопрос, не скучно ли ей смотреть игру, которую она не понимает, отвечала, что следит не за игрой, а за лицом супруга и по нему догадывается о положении дел. Ольга была неистовой защитницей мужа и его покоя, за что соперник Капабланки Александр Алехин прозвал ее тигрицей. С Капабланкой же она была нежной, ласковой и называла его просто Капа. Мы с ним разговаривали по-французски. Этим языком он владел блестяще. Это была любовь с первого взгляда. Капабланка сказал мне при знакомстве: "Мы обязательно поженимся!
Европейский дебют Капабланки состоялся в 1911 году на международном турнире в Сан-Себастьяне Испания , где он уверенно занял первое место. В 1913 году, работая в Министерстве иностранных дел Кубы, получил направление в Петербургское консульство, деятельность в котором совмещал с активными шахматными выступлениями. На «турнире чемпионов» в Санкт-Петербурге 1914 занял второе место, вслед за чемпионом мира Эм. Наблюдая за соперничеством двух сильнейших шахматистов мира, молодой композитор Сергей Прокофьев сравнил их с двумя гениями музыкального мира: «... В последующие годы, готовясь к матчу с Ласкером, Капабланка установил феноменальный рекорд - в течение 1916-1924 гг. В 1925 году участвовал в первом Московском международном турнире, во время которого снялся в комедийном фильме «Шахматная горячка» режиссер В. Пудовкин , где сыграл самого себя. В 1927 году Капабланка уверенно победил на международном турнире в Нью-Йорке, опередив второго призера А. Алехина на 3,5 очка.
Княгиня вручила ему свои неопубликованные мемуары, чтобы издать в России книгу о Капабланке. Изучив эти уникальные материалы, исследователь поразился. Писатель Феликс Медведев: «Эта встреча в моей журналистской судьбе оказалась одной из самых знаковых... Мне показалось, что ее жизнь — это сладковатые «брызги шампанского», которое подносилось и подносилось к столу. Но мне это только казалось. Ее жизнь была не такой уж сладкой». Ольга была из очень элитной, как бы сейчас сказали, семьи. Получила прекрасное образование. Писала стихи. Она родилась в семье полковника царской армии Евгения Чубарова, служившего в Тифлисе.
В режиме кроликов
- Статьи по теме
- Капабланка. Шахматный король и его королева, Видео, Смотреть онлайн
- Капабланка. Шахматный король и его королева, Видео, Смотреть онлайн
- Как жилось в браке женам талантливых мужчин -
- Читать Мои Великие старухи онлайн - Феликс Медведев
- О передаче
Хосе Капабланка
Русский язык Капа не знал, кроме самых элементарных слов. Мы с ним разговаривали по-французски. Этим языком он владел блестяще». Ольга сопровождала мужа на все шахматные турниры. Исключением стали лишь поездки Капабланки в Москву в 1935 и 1936 годах. Перспектива увидеть столицу бывшей Российской империи Ольгу Чегодаеву не прельстила. Ее сравнивали с другой уроженкой Тифлиса, красавицей актрисой Ольгой Чеховой. Обе блистали на дипломатических и светских приемах. В тридцатых годах Ольге Чеховой знаки внимания оказывал Гитлер, а Ольга Чегодаева кружилась в вальсе с министром пропаганды Третьего Рейха Риббентропом. После смерти Капабланки Ольга еще дважды была замужем.
Перед ним преклонялись все, вплоть до коронованных особ. Его русская жена Ольга в славе своей и красоте не отставала от именитого мужа. Русская княгиня и кубинский шахматный король, Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка, были самой эффектной парой на бесчисленных дипломатических приемах и балах, которые Ольга называла партиями.
В дни революционных боев погибли почти все ее родственники - честные, благородные люди, служившие Отечеству. В Константинополе девушка познакомилась и вышла замуж за офицера Белой гвардии Чегодаева, который вскоре погиб. Уезжая из России, она забыла свои бриллианты в коробке из-под конфет. Когда она прибыла в Америку, в ее кармане было почти пусто. Девушка оказалась в чужой стране без средств. Но не погибла. Красивая, восхитительная, манкая, она первые свои деньги она заработала в качестве модели. Потом Ольга снималась в кино. Ольга Чегодаева Ольга Чегодаева Капабланка был сражен ослепительной красотой русской княгини и добился того, что она стала его женой. И вот теперь Капа уставился на русский самовар, подарок друга. Он подошел полюбоваться и отразился в тусклом , желтоватом искажающем блеске: сплющенный, неимоверно толстый человечек с носом-клювом, похожий на птицу... Глаза у птицы были какие-то ошалелые, чужие. Ольга потянула его за рукав: принесли торт, который она заранее заказала. Неисправимый сладкоежка, он даже не почувствовал его вкуса. А торт был отменный - в виде черно-бело шахматной доски с двумя одинокими фигурками короля и королевы. Это он и она. Отныне вместе и навсегда. Ольга постаралась. Еще шампанского? Да, пожалуй, надо расслабиться. На пароходе, везущем молодоженов в Голландию, Капа сидел на палубе закутанный в клетчатый плед. Ему на какой-то момент показалось, что ровные клетки черные и белые. Это все нервы. Надо смотреть на водную гладь - свинцово-серую, мрачную и угрожающе застывшую. Ольга сидела в шезлонге рядом, делая вид, что читает, а на самом деле то и дело бросала на мужа озабоченные взгляды. Он сделан из другого теста. Никто не верил, что он не терзает себя ежедневными шахматными задачами, как все остальные, не выписывает шахматных журналов, не анализирует чужие партии. Для него шахматная партия - это танец, красивый, изящный, а главное - легкий, именно легкий. Бог дал ему особый талант: взглянув на первые два хода противника, до мелочей предугадывать тот причудливый танец черных и белых фигур, который развернется на шахматном поле. Капа заранее знал все "па" этого танца и практически никогда не ошибался. Но потом интуиция предала его, он стал совершать один неверный шаг за другим. Появились его постоянные спутницы - депрессия и головные боли. Перед турниром АВРО он был в хорошем настроении. С гордостью он представлял свою красавицу Ольгу , раздавал налево-направо интервью. Многие отметили, что он выглядел помолодевшим и оживленным. Капа даже сел за белый рояль и сыграл свою любимую фугу Баха. Да-да, он очень неплохо умел играть не только в шахматы! Накануне матча он написал в своем дневнике: "Я выиграю, теперь я уверен. Моей самой сильной и любимой фигурой всегда была королева.
Их отношения начали портиться, они постепенно отдалились друг от друга. Когда они встретились с княгиней Чегодаевой, его семья уже фактически распалась. Своей самой блестящей партией Капабланка называл вовсе не ту, что была сыграна за шахматной доской, — так он говорил о браке с Ольгой. Об их знакомстве она позже писала в своих воспоминаниях: «Все начали танцевать, кроме одного мужчины. Я заметила, что он пытался оказаться рядом со мной. Тихо, но отчетливо он произнес: «Когда-нибудь мы с вами поженимся». Когда я засобиралась домой, он подошел и сказал: «Пожалуйста, дайте мне ваш телефонный номер и позвольте вам позвонить. Меня зовут Капабланка». На следующее утро раздался телефонный звонок. Это был Капабланка. Это была любовь с первого взгляда». Ольга сопровождала шахматиста во всех его поездках. На приеме в Бельгии, где они с Ольгой впервые присутствовали вместе, шахматного короля должны были представить королю Бельгии. Но тот, услышав имя Капабланки, нарушил протокол и сам бросился навстречу гроссмейстеру ос словами: «Я знаю Ваши партии и вот теперь — какая честь!
Гала, Джульетта Мазина, Клементина Черчилль — каково быть женой гения
Ольга Чегодаева Капабланка. Анастасия Вертинская в детстве. Капабланки, описание телепередач, фильмов, сериалов с фото, комментариями и телепрограммой. О своем втором муже, легендарном шахматисте Капабланке, Ольга написала мемуары и вырученные за них средства перечислила его бывшей жене и детям, с которыми ей удалось сохранить хорошие отношения.
О книге "Хосе Рауль и княгиня Ольга"
- Хосе Рауль и княгиня Ольга (воспоминания Ольги Капабланка - Чагодаевой)
- Бриллиантовая заколка. Ольга Чегодаева
- Мои Великие старухи
- Бриллиантовая заколка. Ольга Чегодаева
5 шахматистов, которые пользовались у женщин феноменальной популярностью
Что характерно, второй супругой Хосе Рауля была россиянка Ольга Чагодаева, которая после го смерти написала книгу о своем любимом муже "Молодые годы Капабланки" А знакомство произошло не обычно. Судьба русской княгини Ольги Чегодаевой, ставшей женой гениального гроссмейстера Капабланки |. А Ольга Чегодаева, похоронив мужа, спустя пару лет вышла за всеобщего американского любимца — адмирала Ж. Кларка. Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. Что характерно, второй супругой Хосе Рауля была россиянка Ольга Чагодаева, которая после го смерти написала книгу о своем любимом муже "Молодые годы Капабланки" А знакомство произошло не обычно.
Замуж за гения. Реальность и фантазии княгини Чегодаевой- Капабланки
| Русские музы знаменитых людей | Европейский дебют Капабланки состоялся в 1911 году на международном турнире в Сан-Себастьяне (Испания), где он уверенно занял первое место. |
| Пикассо, Дали, Роллан: гении, женившиеся на русских женщинах | Его второй женой была русская княгиня Ольга Чегодаева, родственница поэта Сергея Городецкого, впоследствии ставшая женой героя Америки, адмирала Ж. Кларка и выпустившая книгу «Памяти любимых неживых» (1992 г., Буэнос-Айрес). |
Канал Россия-Культура (+0): телепрограмма на сегодня
Капабланки, описание телепередач, фильмов, сериалов с фото, комментариями и телепрограммой. Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева-Капабланка. Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева. О своем втором муже, легендарном шахматисте Капабланке, Ольга написала мемуары и вырученные за них средства перечислила его бывшей жене и детям, с которыми ей удалось сохранить хорошие отношения. Режиссер: Игорь Волосецкий. Гениальный кубинский шахматист Хосе Рауль Капабланка и русская красавица-поэтесса княгиня Ольга Чегодаева. Их брак, по словам Капабланки, был его самой блестящей партией. Увы, недолгой. Ольга пережила любимого на полвека. Это был Капабланка."Рауль и Ольга поженились, не расставались никогда: жена присутствовала на всех турнирах мужа, оберегала его от лишних эмоций и нервотрепок.
Русские жены. Часть 2
Капабланка умер от инсульта в 54 года. Через некоторое время Ольга вышла замуж за всеобщего американского любимца — адмирала Ж. Русская княгиня пережила шахматного короля более чем на полвека. В память о своих любимых мужчинах написала книгу «Памяти любимых неживых»Т.
Это был Капабланка. Капабланка умер от инсульта в 54 года. Через некоторое время Ольга вышла замуж за всеобщего американского любимца — адмирала Ж. Русская княгиня пережила шахматного короля более чем на полвека.
В память о своих любимых мужчинах написала книгу «Памяти любимых неживых»Т.
Перед ним преклонялись все, вплоть до коронованных особ. Его русская жена Ольга в славе своей и красоте не отставала от именитого мужа. Русская княгиня и кубинский шахматный король, Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка, были самой эффектной парой на бесчисленных дипломатических приемах и балах, которые Ольга называла партиями.
На пике своей шахматной карьеры, в период с 1914 по 1922 годов, Капабланка приобрел репутацию «шахматной машины в образе человека». Он слыл виртуозом шахматной техники и умел легко разыгрывать сложные положения и никогда не попадал в цейтнот. Шахматиста всегда отличало изумительное чутьё. Именно благодаря своей интуиции, он опроверг многие старые шахматные правила. Однако именно его самоуверенная надежда на одну лишь интуицию и стала причиной проигрыша матча на первенство мира русскому гроссмейстеру Александру Алехину. Это поражение многому научило Капабланку, он начал более серьёзно подходить к вопросам теории шахмат, чем и объясняется взлёт его карьеры в более поздний период. Но матч-реванш между Алехиным и Капабланкой так и не состоялся. Свою шахматную деятельность Капабланка успешно совмещал с деятельностью дипломата — во время своих визитов в СССР одновременно с участием в турнирах успевал вести переговоры о налаживании торговых отношений между Советским Союзом и Кубой.
Капабланка очень интересовался Россией и был сторонником укрепления её связей со своей родиной. Как настоящий дипломат, Хосе Рауль Капабланка был вежлив, прекрасно воспитан, и, по воспоминаниям современников, был очень приятным и легким в общении человеком.
Княгиня из Тифлиса, ставшая королевой
| Истории из жизни Хосе Рауля Капабланки | Королева Ольга Чегодаева и король Капа. Хосе Рауль Капабланка Третий | Чемпионы мира по шахматам Скачать. |
| И снова Крамник – Топалов! | Он был трижды женат, его третьей – и последней – супругой была русская эмигрантка Ольга Чегодаева, с которой он познакомился в США. |
| Музы гениев: как женам Чаплина, Дали и других великих мужчин жилось в браке | Он был трижды женат, его третьей – и последней – супругой была русская эмигрантка Ольга Чегодаева, с которой он познакомился в США. |
Пикассо, Дали, Роллан: гении, женившиеся на русских женщинах
Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева-Капабланка. Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. В 30-е годы двадцатого столетия шахматы и шахматисты были в большом почёте. На момент их встречи Капабланке было 46 лет, Чегодаевой – 35. и больше они не расставались. Гениальный кубинский шахматист Хосе Рауль Капабланка и русская красавица-поэтесса княгиня Ольга Чегодаева.
Хосе Рауль и княгиня Ольга (воспоминания Ольги Капабланка - Чагодаевой)
Талисманом Капабланки была хрустальная роза-подарок его матери, которую выкрал Алехин однажды, строя козни Раулю через О. Чегодаеву, чтобы психически вывести его преред игрой, потому что Капабланка всегда носил свою розу с собой, а потеряв ее он лишился уверннности. Уникальные мемуары русской княжны Ольги Чегодаевой, жены величайшего шахматного гения – кубинца Хосе Рауля Капабланки, – пролежали в моем архиве много лет. А Ольга Чегодаева, похоронив мужа, спустя пару лет вышла за всеобщего американского любимца – адмирала Ж. Кларка. Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева встретились когда ему было 46, а ей 35.
Кто из шахматных королей женился на русской княгине?
| Мои Великие старухи | Хосе Рауль и княгиня Ольга (воспоминания Ольги Капабланка - Чагодаевой) - бесплатно полную версию (целиком). |
| Как жилось в браке женам талантливых мужчин | Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева-Капабланка. |
| Гала, Джульетта Мазина, Клементина Черчилль — каково быть женой гения | Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. В 30-е годы двадцатого столетия шахматы и шахматисты были в большом почёте. |
| Хосе Рауль Капабланка и Ольга Чегодаева. - Скачать видео | О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. |
| 5 шахматистов, которые пользовались у женщин феноменальной популярностью | Ольга Чегодаева и Хосе Рауль Капабланка. |
Видео по теме
- Бриллиантовая заколка. Ольга Чегодаева (Евгений Хацкельсон) / Проза.ру
- «ЖЕЛЕЗНЫЙ ТИГРАН» И ТБИЛИССКАЯ ЖЕНА КАПАБЛАНКИ: atoev — LiveJournal
- Хосе Рауль Капабланка — 3-й чемпион мира по шахматам
- России впервые нечего экспортировать?
- Мои Великие Старухи Феликс Медведев слушать аудиокнигу онлайн