Лошадь напрягая все силы стараясь преодолеть течение. Лошадь напрягала все силы гдз.
Мне приходилось идти против общего течения егэ
1. Лошадь напрягала все силы, стараясь пр одолеть течение. Она напрягала все свои силы и держалась против воды, стараясь преодолеть течение, а течение увлекало ее все дальше и дальше. — Есть и еще новость, — продолжал Бек-Агамалов; Он снова повернул лошадь передом ко Лбову и, шутя, стал наезжать на него. Лошадь мотала головой и фыркала, разбрасывая вокруг себя пену. Вставьте пропущенные буквы; расставьте недостающие знаки препинания. Над какими нормами вы работали? напрягала все силы стараясь пр одолеть т чение.
Опытный образец Superjet-100 прибыл в Жуковский для продолжения испытаний
В течение этого времени фрегат, со сломанным рангоутом и заметными постороннему взгляду очагами возгорания, продолжал вести огонь. Павка, стараясь не отстать от лошади всадника» рассказывал: – Здесь адвокат Лещинский живет. Морфологический и синтаксический разбор предложения, программа разбирает каждое слово в предложении на морфологические признаки. За один раз вы сможете разобрать текст до 5000 символов. Вставьте пропущенные буквы; расставьте недостающие знаки препинания. Над какими нормами вы работали? напрягала все силы стараясь пр одолеть т чение. Она напрягала все свои силы и держалась против воды, стараясь преодолеть течение, а течение увлекало её всё дальше и дальше.
Запишите в две колонки слова с пропущенными буквами с приставкой пре с приставкой при
1. Лошадь напрягала все силы, стараясь пр. одолеть течение. (Арс.). это необходимые условия для становления чело века. Вспомним известную притчу про бабочку. Однажды человек увидел, как через маленькую щель в коконе пытается выбраться бабочка. 1. Лошадь напрягала все силы, стараясь ь течение. 1. Лошадь напрягала все силы, стараясь преодолеть (= пере) те.
Библиотека
Он не в силах преодолеть старых привычек и начинает заниматься кражами со взломом. 1. Лошадь напрягала все силы, стараясь преодолеть (= пере) те. Павка, стараясь не отстать от лошади всадника» рассказывал: – Здесь адвокат Лещинский живет. Она напрягала все свои силы и держалась против воды, стараясь преодолеть течение, а течение увлекало ее все дальше и дальше. Кожевников видел это. Дождавшись остальных коней, он в карьер бросился вдоль берега вниз по течению.
Запишите в две колонки слова с пропущенными буквами с приставкой пре с приставкой при
| Серебряные коньки | Кроме того, ему приходилось напрягать всю свою энергию, чтобы не столкнуться с пробегавшими мимо него конькобежцами и помешать крикливым малышам сшибить его санками. |
| Синтаксический разбор предложения онлайн | Скарлетт уронила голову на руки, стараясь сдержать слезы. |
| Гулов ответы | 1. Лошадь напрягала все силы, стараясь пр. Одолеть течение. (Арс.) 2. Заяц метнулся, заверещал и, пр. |
| Мне приходилось идти против общего течения егэ | В течение этого времени фрегат, со сломанным рангоутом и заметными постороннему взгляду очагами возгорания, продолжал вести огонь. |
Глава 7 (продолжение)
Чтобы не так официально.. И забудьте, Бога ради, приставку "доктор", она меня весьма смущает! Хотя в полутьме помещения так легко ошибиться! Они достигли заветной подсобки, и Кэт отворила дверь ключом из внушительной связки, висевшей на поясе ее скромного платья. Вошла внутрь и поставила на стол масляную лампу: - Жаль, но чудесного фонаря мистера Виллейна у меня нет. Если вам света недостаточно, я принесу еще несколько подсвечников. Тогда он приступил к вскрытию тайника, опасаясь, что и во второй раз это выйдет настолько же криво, как и в предыдущий.
Опасения почти не оправдались, за исключением того, что его дрожащие руки не смогли вставить ключ с первой попытки. Но он очень надеялся, что Кэт ничего не успела заметить. Девушка ушла, но счастливый исследователь, держа в руках заветную тетрадь, уже даже не слышал, как она затворила дверь. Он аккуратно разложил рукопись на свободной части стола, придвинул поближе лампу и окунулся в совершенно незнакомый для себя мир... Массовое же применение этого металла началось на рубеже I и II тысячелетий до рождества Христова у народов, населявших северную часть Малой Азии, а вскоре - и в большинстве остальных стран античности. Тогда же был открыт сыродутный способ извлечения железа из руды, используемый отсталыми восточными народами и по сей день.
Так как он заключается в прокалке железной руды и древесного угля, то на выходе возможно получение лишь простого углеродистого железа, называемого сталью, с высокой степенью загрязнения примесями. Тем не менее, даже такой металл имел свойства, равноценные, а нередко в зависимости от способностей мастера и превосходящие лучшие бронзовые сплавы. Благодаря же значительно большей распространенности железа в природе, нет ничего удивительного в том, что оно успешно конкурировало с другими металлами... Пока ничего нового из тетради еретического ученого он не узнал. Все это, в принципе, доступно из разрешенных Святым Престолом комментариев к Ветхому Завету, пусть и не в столь концентрированном виде. Он скользнул взглядом по следующим абзацам.
Да, ковка для отбития шлаков, быстрое охлаждение водой для увеличения прочности... Банальное введение для научной работы, где вкратце приводится история вопроса. Банальное для еретических ученых, разумеется, подобный доклад в католическом университете вызвал бы шок, как минимум! Но, возможно, такой консерватизм уйдет в прошлое, мир меняется... А вот, кстати, уже кое-что новое! Разработать таковой возможно было лишь при применении научного подхода, что блистательно продемонстрировал профессор нашего университета Фицпатрик в конце прошлого века, изобретя печь, позволяющую достичь температуры плавления железа.
Разработанный им двухстадийный процесс получения стали, через высокоуглеродистый сплав, называемый чугуном с последующим снижением содержания углерода путем переплавки, и сейчас является основным, применяемым в Бомбее и у некоторых наших торговых партнеров из восточных стран... Каковую также, по приказу Виллейна, следовало хранить в том же самом тайнике до окончания исследования. Да, это действительно важная информация! До этого мы знали только о кустарном способе добычи железа, а тут речь как раз о промышленном, который, видимо, и используется нашими азиатскими врагами, получившими его в "наследство" от разгромленного бомбейского анклава. Уже несколько первых страниц принесли неплохой улов! Чего же ожидать дальше?
Это красноватый налет, известный как ржавчина, постепенно разрушающий любое железное изделие. Его цвет, похожий на засохшую кровь, видимо и является одной из первопричин подобного отношения, вызывая мистические ассоциации у впечатлительных людей. Только недавно мы, благодаря передовой работе наших великолепных химиков, Пирсона и Мортона, проведших точный анализ, узнали, что этот красный налет, из-за которого пролилось столько настоящей крови - всего лишь продукт взаимодействия железа с кислородом. Однако предыдущие поколения этого не ведали, приписывая странному металлу всяческие ужасные свойства. Откуда же пошло такое отношение? Боюсь, объяснения этого феномена, данные в трудах одного из основоположников нашего учения, досточтимого сэра Исаака Ньютона, уже не могут удовлетворить теперешнее поколение ученых, к которому имеет честь принадлежать и автор данного труда.
Не подвергая сомнению существование Божьего Промысла мы, тем не менее, считаем лишним объяснять им явления, которые вполне могут быть объяснены другими причинами, вполне материального плана. Таковые рассуждения применимы и в обсуждаемом вопросе. Благодаря работам историков известно, что неприязнь к железу издавна существовала среди некоторых семитских племен, населявших пространство между Египтом и Междуречьем. Что же могло послужить причиной этого? Возможно, одним из определяющих факторов явилось распространение кровавого культа бога Баала. Известно, что жрецы этого культа использовали для жертвоприношений редкие и дорогие тогда железные ножи, привозившиеся издалека.
Скверная очистка лезвий после принесения жертв неизбежно приводила к появлению ржавчины. Этот красноватый налет, якобы свидетельствовавший о "любви" этого металла к крови, внушал ужас простым кочевникам, и так запуганным донельзя страшными ритуалами, проводимыми жрецами Баала, послужив основой для последующего мифотворчества... Впрочем, вы идите, а я еще задержусь немного.. Но разве уже поздно? Только что часы в главном зале отбили десять! Тогда, наверное, действительно пора закругляться.
Он аккуратно сложил обе тетради в коробочку и с видимым сожалением запер ее в тайнике. Надев сюртук, погасил лампу и последовал к выходу из библиотеки, пробираясь узкими проходами за хозяйкой помещения, любезно освещавшей путь. Ведь газовое освещение было потушено еще в пять, дабы не привлекать внимания прохожих работой библиотеки в неурочный час. Они благодарно кивнули вскинувшемуся со своего кресла швейцару, без лишних вопросов раскрывшему перед ними половинку высокой парадной двери и оказались на улице. Весенняя ночь уже полностью завладела городком, вея сырым холодом. Хиннеган застегнул свой тонковатый для этого времени года сюртук и поплотнее нахлобучил фетровую шляпу популярного фасона, которую ему на прощанье подарила сестра, уезжая жить в колонию в Новом Свете.
Его спутница также тщательнее завернулась в накидку дешевого лисьего меха. Кэт, а где вы, собственно, живете? Оксфорд, конечно, богатый город, газовое освещение есть почти на всех центральных улицах, но тем не менее... Благодаря помощи сэра Ллойда и полученным от него рекомендациям удалось найти сравнительно неплохое жилье за умеренную цену, вполне посильную даже при моем скромном жаловании. И на том берегу нет освещения! Но если вы беспокоитесь за меня, то это совершенно не стоит ваших волнений!
Я всю зиму добиралась домой в полной темноте без всяких проблем. Хотя поначалу было немного страшновато, конечно. Однако район пусть и небогат, но спокоен! Потому и выразился так категорично. Его новая знакомая вела себя слишком уж развязно по сравнению с привычными нормами! А вам, видимо, потом придется возвращаться, вы, наверное, живете ближе к университету?
Но еще недавно, будучи студентом, мог позволить себе лишь угол в более дешевом районе, - Генри с трудом преодолел смущение, вызванное неожиданным прикосновением девушки. Полезно прогуляться по свежему воздуху после долгого сидения в библиотеке! Вероятно, это из-за того, что вы выросли за границей? Наши местные девушки на... Однако никто не высунулся из окон с проклятиями, видимо, в такой поздний час все уже крепко спали. Однако моя мать происходит из обедневшей шляхетской семьи - местной польской аристократии.
Отец познакомился с ней, когда проводил геологические изыскания в районе Лемберга. О, это была весьма романтическая история! Мой дед, хоть и был беден, но даже слышать не хотел о том, чтобы выдать дочь за безродного чужестранца! Однако остальные родственники как раз ничего не имели против союза с англичанином, да еще образованным и, как они наивно считали, состоятельным. Они же не могли знать, что отец все жалование, до последнего пенни, вкладывает в свою науку! Вот родственники, когда дед уехал по делам в Варшаву, и допустили тайное венчание!
После чего отец с матерью, не дожидаясь страшной мести, спешно покинули Польшу и вернулись в Оксфорд. А дед, конечно, рвал и метал, когда узнал о случившемся, грозился поехать в Метрополию и отомстить обоим, но здоровьем уже был слаб и вскоре отдал концы. Ни моя мать, ни, разумеется, я, более его не видели. Но как же вы, в конце концов, сами оказались в Польше? Ваша мать вернулась туда после гибели отца? Почему она не хотела приехать в Англию?
Горе застало нас в Индии, в Бомбее, и мне было всего тринадцать. Отец готовился к той самой, оказавшейся для него последней, экспедиции в Африку и совершенно не знал, что ему делать со мной. В конце концов, решил, по пути в Лондон, отвезти меня в Лемберг и отдать на воспитание тете Болеславе, старшей сестре мамы. С тех пор мы с ним больше никогда не встречались! Это давняя история, и детские воспоминания уже не вызывают у меня ничего, кроме легкой тоски... А почему вы решили, в конце концов, вернуться в Англию?
Живя на задворках Европы.. Девке девятнадцать, а она еще не пристроена! Нужен мне сильно провинциальный жених! Поэтому, как только вышла из возраста опеки, почти сразу и упорхнула... Пара маминых украшений - вот и все мое наследство! Вырученной от их продажи суммы как раз хватило на дорогу до Англии и первоначальное обустройство здесь.
Впрочем, нет - еще имелось предусмотрительно оставленное отцом письмо, где он объявляет меня своей наследницей. Собственно, на него я и рассчитывала, когда решилась уехать. Увы, оказалось, что наследовать нечего, однако благодаря письму сэр Ллойд, некогда близко знавший отца, решил принять участие в моей судьбе, и устроил на работу в библиотеку. Однако, хватит уже обо мне, давайте поговорим о вас! Гораздо интереснее узнать, как такой молодой человек стал одним из ведущих ученых Оксфорда! В университете множество гораздо более знаменитых и способных исследователей!
Значит, мои слова не так уж и беспочвенны, - "сотрудница" продемонстрировала, что кое-что знает о своем спутнике. Я также происхожу из семьи со скромным достатком, и также остался сиротой, пусть и не в столь раннем возрасте. Мой отец был купеческим приказчиком. Мы жили в маленьком домике в небогатом районе Лондона. Отец скончался, когда мне было пятнадцать лет. Хотя он и оставил некоторые накопления, нам пришлось продать дом и снять совсем уж небольшую комнатку.
Зато мне не пришлось бросать школу, чтобы пойти работать! Старший брат, Винсент, к тому времени уже служил на флоте, где вскоре погиб в бою с японцами. Мать и сестра Мэри нашли подработку, а мне запретили - хотели, чтобы получил образование. Я с детства отличался успехами в учебе, и мечтой отца было дать мне университетское образование. Мать, в память о нем, делала для этого все! Я еще в дневной школе выделялся достижениями, особенно в изучении естественных наук.
Да и прилежностью тоже. Даже случаев, что меня секли розгами, за все годы было меньше, чем пальцев на одной руке! А в колледже мне и вообще выдали поощрительную премию и рекомендацию в университет. Уже после поступления в Оксфорд я получил стипендию от Естественнонаучного Общества, которое помогало самым перспективным студентам. И эта стипендия подоспела весьма вовремя, так как мать как раз тогда вдруг слегла и вскоре скончалась. Не будь помощи, есть мне было бы нечего!
Без стипендии мне пришлось бы бросить учебу и идти зарабатывать на кусок хлеба! А с ней сумел протянуть до окончания, хоть и приходилось иногда в конце месяца жить впроголодь. К счастью, эти времена позади, еще до зачисления в штат университета я получил довольно весомую Королевскую премию, а затем и постоянное жалование! А главное - интересную и нужную работу! Тем временем, припозднившаяся парочка давно уже вышла за пределы университетского городка, добравшись по безлюдным улицам, по сторонам которых в приличных домах спали добропорядочные профессора и прочий обеспеченный люд, до берега неширокой здесь Темзы. Там они повернули направо, направляясь к расположенному в паре сотен ярдов выше по течению мосту.
Крытая неровным булыжником старинная набережная на этом участке все еще кое-как освещалась газом, по меньшей мере компенсировавшим своим горением отсутствие спрятавшейся за плотной облачностью Луны. На противоположном же берегу реки, там, куда они держали путь, и вовсе царила непроглядная тьма. Хиннегану еще никогда не приходилось так поздно шататься по не самым благополучным районам, и его это несколько пугало. Но он приложил все усилия, чтобы спутница не заметила овладевшей им напряженности. Для того чтобы отогнать беспокойство, неплохо было бы опять оживить угасший с выходом к реке разговор, однако Генри, хоть убей, не приходила в голову никакая подходящая завязка для беседы. И Кэт, как назло, хранила полное молчание!
Он уже глубоко вдохнул пованивавший нечистотами, стекавшими в реку по многочисленным канавам воздух, решившись сказать хоть что-нибудь, однако еле видимые в тусклом освещении фигуры вдруг привлекли его внимание. У самой кромки воды копошилось, в свете слабых масляных ламп или небольших факелов, пять-шесть подозрительных персонажей. В руках некоторые держали длинные палки с крючьями. Еще один из их компании сидел на каменном парапете совсем рядом с дорогой и как раз сейчас раскуривал трубку с помощью лампового фитиля. Близкий огонек на пару мгновений осветил его лицо, обмотанное какими-то лохмотьями. Взгляду Хиннегана открылась грязная, изможденная и покрытая шрамами отвратительная рожа, со злыми маленькими глазками, смотревшими прямо на них цепким изучающим взглядом.
Генри, не ожидавший встретить в такой поздний час никого, даже сбился с шага и запаниковал, не зная чего ожидать. К счастью, он тут же вспомнил про подарок Виллейна и, резко высвободив правую руку, неуклюже достал из-под сюртука револьвер. Да полно вам, Генри! Посмотрите на них! Что они делают тут заполночь? И правда, копошившиеся фигуры действительно будто бы замерли, прислушиваясь.
Копаются в отходах, которые попадают на берег из реки и сточных канав, отыскивают в них всякое тряпье, обломки досок, уголь и прочее. Все это имеет цену. Ничтожную, правда, но для этих несчастных и несколько пенни - спасение от голодной смерти! Полиция в приличных районах их всегда гоняет, дабы не нарушали своим видом покой добропорядочных граждан! А работают они обычно сразу после смывающего в стоки всякий мусор дождя, иначе конкуренты опередят. Если дождь прошел вечером, значит, работать приходится ночью!
Вы, Генри, слишком много времени, видимо, проводите за книгами, если не знаете таких подробностей о городе, в котором живете! Никогда не интересовался жизнью нищих, а Господь Бог уберег меня самого от подобного существования! Ее же наблюдательность он приписал свежести взгляда недавно приехавшей в Метрополию провинциалки. В патриархальной Польше, наверное, такого нет, все при деле. А теперь спрячьте револьвер, пока вы случайно не прострелили ногу мне или себе! Я оценила вашу заботу!
Ни разу ничего не случалось! Думаю, эти несчастные боятся любых осложнений. Но никогда нельзя быть полностью уверенной, поэтому на крайний случай у меня есть это! Девушка молниеносным движением извлекла из висевшей у нее на поясе сумочки некий продолговатый предмет, тускло блеснувший темно-желтой полированной поверхностью. Молодой человек с несказанным удивлением узнал в нем небольшой двуствольный пистолет. Кэтрин, продемонстрировав пораженному спутнику оружие и крайне довольная произведенным эффектом, так же молниеносно спрятала его обратно.
Прекрасно подходит для самозащиты. Пусть он и не такой современный, как ваш шестиствольный револьвер! Кстати, где вы такой достали? Не припомню, чтобы видела раньше подобную модель! Впрочем, для дяди умение стрелять было жизненно необходимо! А сейчас он нанимается в охрану к сборщикам податей.
Они ездят по окрестным крестьянским общинам, собирая положенный налог продуктами. Ни одна такая поездка не обходилась без эксцессов! Там же крестьяне, в основном, галицийцы. Дикий и вечно чем-то недовольный народишко! Постоянно бунтуют, то против польского владычества, то вообще просто так, без повода. Ничего не помогает!
Никогда особо не интересовался делами окраин католического мира и, кажется, зря! Поверьте, жизнь в Польше, да еще и в провинциальном городишке, скучна до невозможности! Не говоря уже об отсутствии каких-либо перспектив... Кстати, мы пришли. Вон, видите там, на углу, длинный дом? Мне туда.
Думаю, вам незачем подходить ближе, хоть в мою комнатку вход и с отдельного крыльца, но вдруг хозяйка не спит? Еще появятся ненужные вопросы... Начало мая 1896 года, Оксфордский университет. Следующий вечер Генри ожидал с не меньшим нетерпением, чем предыдущий. А, возможно, даже с большим. К чисто научному интересу добавилось и неожиданное для него самого желание вновь встретиться с Кэтрин.
Вчерашняя ночная прогулка сильно взволновала молодого человека. Он чувствовал, что девушка с необычной судьбой серьезно его заинтересовала. И очень бы хотел углубить их знакомство, осторожно надеясь, что и мисс Даффи также будет не против. Однако в долгожданный час, когда исследователь вновь забарабанил в заветную дверь условным стуком, юная библиотекарь встретила его на удивление сухо, как будто не было вчерашней романтической прогулки и доверительной беседы. Кратко поздоровавшись, провела его в импровизированный "кабинет", дождалась вскрытия тайника, после чего удалилась в свою каморку, пожелав успешной работы. Генри был несколько обескуражен таким поведением, однако мысли по поводу развития отношений с Кэт моментально вылетели у него из головы, лишь стоило ему вновь прогрузиться в чтение...
Отношение к железу впервые было формализовано с появлением канонического монотеизма. Первое упоминание об этом встречается в Ветхом Завете, в книге "Исход". Как известно, Моисей, спустившись с горы Синай, проклял поклонившихся Золотому Тельцу и использовавших железные инструменты и оружие. Многие теологи и исследователи задавались вопросом: какую связь усмотрел пророк между поклонением Тельцу и железом? Что же вынудило Моисея приравнять их? Очевидно, что причины лежат в необходимости выкорчевывания из сознания народных масс евреев, выведенных из плена, всего египетского.
Египетского многобожия, египетских обычаев и традиций. Эта борьба за верховенство Единого Бога в среде пошедшего за ним народа вынудила Моисея отказаться от всего символизирующего прежние порядки. В частности, железное оружие, ввиду своей дороговизны и малого распространения, имелось на вооружении в основном только у регулярной армии фараона, преследовавшей еврейских беженцев. Бывшие рабы же могли позволить себе в лучшем случае только бронзовое оружие и инструменты. В этом свете становятся понятны мотивы Моисея, приказавшего уничтожить трофейные мечи вместе с теми, кто посмел их носить. Запрет на "египетское" железо прекрасно наложился на древние семитские суеверия, о которых мы упоминали в предыдущей главе.
У этих народов неожиданные запреты вообще встречались часто. Например, в этом же ряду лежат отказ от поедания свинины — самого доступного мясного животного, а также морских гадов, или известный среди мусульман запрет на алкоголь. Поэтому вряд ли в народной среде приказ Моисея вызвал удивление или массовое неприятие. Скорее наоборот, отказ от использования этого металла воспринимался как возврат к старинным, "доегипетским" ценностям и традициям. Возникает вопрос: не привел ли отказ от железа к заведомому ослаблению будущего еврейского государства, и не опасались ли подобного ущерба вожди народа? Однозначного ответа тут дать нельзя, однако можно предположить, на основании имеющихся у нас данных, что на момент Синайского Откровения распространение железа на Ближнем Востоке было минимальным, а свойства изготовленных из него предметов почти не превосходили таковые у соответствующих бронзовых изделий.
Поэтому отказ от железа практически не снижал конкурентоспособности племени и не мог послужить причиной недовольства старейшин. Что же касается более поздних времен, то, рассматривая историческую ретроспективу, создается впечатление, что расположенное на пересечении древних торговых путей и в точке соприкосновения интересов крупных империй маленькое еврейское государство было обречено на потерю суверенитета, независимо от использования или неиспользования им железа. Рано или поздно это должно было случиться, и упомянутое ограничение в исторических масштабах не могло сыграть никакой роли. Стоит подчеркнуть, что, кроме территорий древнего израильского царства, отрицание железа нигде более на Древнем Востоке не зафиксировано вплоть до пришествия Христа, и даже еще долго после него. Впрочем, как и распространение монотеизма вообще. Вавилон, Ассирия, Персия и другие возникавшие и распадавшиеся языческие империи античности обошлись без этого запрета.
Греки, разгромившие под предводительством Александра Македонского персидское государство, лишь удивлялись странным традициям иудеев, а римляне вообще мало интересовались обычаями покоренных народов. Так что до первого века нашей эры даже затруднительно вообще найти упоминания об этом явлении, по-прежнему, кроме небольшой по численности иудейской общины, распространенном лишь среди кочевых народов аравийского полуострова. Распятие Христа дало новый толчок распространению по миру редкой традиции. Неверно понятый последователями феномен съеденных ржавчиной, сразу после его земной кончины, гвоздей, которыми был прибит Иисус, объясняется тем, что все апостолы принадлежали к числу выходцев из иудеев. Вследствие чего, как трактует это в своих работах досточтимый сэр Ньютон, и перенесли традиционное для их общины отношение к железу на объяснение случившегося чуда. Мы же можем только дополнить данную трактовку соображениями о проведенной иудеями - последователями Христа параллели между вооруженными железным оружием римскими солдатами, распявшими Спасителя, и египетскими воинами из книги "Исход".
Именно с римскими язычниками раннее христианство, практически сплошь состоявшее из иудеев, и вело основную борьбу в первые века после Пришествия, так что ничего удивительного в проведении подобной параллели нет. Единственная разница - первохристиане, в отличие от традиционных иудеев, считали богопротивным не само железо, а лишь образующуюся на нем ржавчину. И только после откровения, посетившего отцов нашей секты, стало очевидным, что они ошибались, приняв Божье знамение за сатанинское... История вопроса, практически не освещаемая в разрешенной католической литературе, крайне заинтересовала его. Однако, после оценки количества прочитанных страниц, у Хиннегана стало закрадываться опасение, что покойный автор не успел продвинуться в своей работе намного дальше вводной части. А ведь самое главное с точки зрения полученного задания, а не праздного интереса исследователя, должно было содержаться как раз после оной!
Впрочем, крупицы нужных сведений он извлекает и из этого, в запасе же есть еще и лабораторный дневник... Лишь с утверждением христианства в качестве государственной религии римской империи можно говорить о начале значимого влияния запрета на железо. Тем не менее, вплоть до гибели Западной Римской империи, значительная часть ее населения, особенно варвары-наемники, составлявшие основу римской армии, не соблюдала данный запрет. Несмотря на усилия императоров и новообразованной церковной иерархии, железо продолжало активно использоваться населением, особенно на окраинах империи. Вместе с тем, надо отметить, что данное положение в те времена не имело столь категорического толкования, каковое приобрело в будущие века. В Темные века, одновременно с потерей христианством государственного статуса в Европе, естественно, потерял распространенность и запрет на железо.
Однако уже вскоре влияние католической церкви вновь усилилось в большинстве стран континента и даже приобрело значительно более суровые рамки, нежели в римские времена - ведь Ватикану требовалось закрепить свое пошатнувшееся влияние. Эти меры коснулись и использования железа. Церковные иерархи настоятельно требовали полностью исключить данный металл из хозяйственной деятельности, и новоиспеченным христианским монархам пришлось пойти на этот шаг. Особого влияния на мощь их государств это оказать не могло, так как есть все основания полагать, что развитые технологии обработки железа, известные в поздней римской империи, после ее гибели оказались утеряны и данный металл в жизни первых варварских королевств не играл такой важной роли, как ранее. Объемы его добычи, качество и номенклатура изделий сократились в разы по сравнению с Римом. Таким образом, на протяжении последней тысячи лет, на территории Европы железо было полностью забыто.
Низкий уровень технологий Средневековья и малый объем кустарного, большей частью, производства позволял легко обходиться бронзой. Качество изделий из нее неуклонно повышалось, составляя неплохую конкуренцию железным изделиям, появлявшимся у народов на границах христианского мира. Серьезным вызовом данной традиции могло бы стать массированное внешнее вторжение вооруженных железным оружием завоевателей, однако такового не состоялось. К счастью для средневековых европейцев, Магомет, закладывая основы ислама, полностью принял положения двух других авраамических религий в отношении железа, основываясь на историческом неприятии и слабом распространении этого металла среди кочевников аравийского полуострова. Таким образом, арабы, ко времени своей экспансии, были также вооружены лишь бронзовым оружием, что ограничило их успехи, в основном, Северной Африкой. Монгольское вторжение, состоявшееся в 13-м веке, потенциально имело шанс продемонстрировать преимущество железа.
Однако на практике монгольское войско представляло собой скопище весьма слабо вооруженных воинов, выигрывавшее сражения лишь благодаря прогрессивной тактике, суровой дисциплине и численному превосходству. Тот факт, что они, в числе прочего, использовали и железное оружие, не имел решающего значения. К тому же монголы, как и многие покоренные ими народы, очень быстро, по историческим меркам, приняли ислам и христианство, сняв, таким образом, потенциальную проблему для европейцев. А некоторое количество христиан имелось в их рядах уже во время самого вторжения.
Великий Повелитель, и я исполню вашу волю.
Если быть точнее, я приказываю тебе удвоить рвение. Великий Повелитель, так и будет. Будь настороже: эти трое опасны. Как это получается? Я вижу их, но не вижу ничего, кроме ЕГО лица.
Голова у него чуть ли не раскалывалась. Ладони в тонких перчатках повлажнели, а сорочка прилипла к спине. Деревенские мальчишки? Разве один из них... Если только человек, который держит меч, не круглый дурак, или не беспечен, или же не неумел, в каковых случаях оружие вдвойне опаснее для него самого, чем для кого-то другого.
Того, что я сказал тебе, достаточно, чтобы опознать их. Этого достаточно, чтобы ты повиновался мне. Об этом не рассказывать никому. Когда ты вернешься в Тарабон... Человек, который называл себя Боре, понял, что слушает с раскрытым ртом.
В приказах не было ровным счетом никакого смысла. Если бы я знал, что поручено хоть кому-то из остальных, наверное, я бы мог сложить фрагменты воедино. Вдруг он почувствовал, что голову сдавило - будто гигантская рука сжимает виски, почувствовал, что его поднимают, и мир разлетелся тысячью звездных вспышек, каждая вспышка становилась картинкой, что проносилась перед его мысленным взором или кружилась, уменьшаясь и удаляясь, едва он успевал заметить ее. Немыслимое небо в полосатых облаках, красно-желто-черных, несущихся взапуски, будто гонимых самым сильным ветром, какой только видел мир. Женщина - девушка?
В глаза ему уставился ворон, знающий его, потом пропал. Закованный в доспехи мужчина, в жутком шлеме, раскрашенном и покрытом позолотой наподобие какого-то чудовищного, отвратительного насекомого, поднял меч и нанес удар куда-то вбок, за пределы поля зрения. Рог, изогнутый, золотой, прилетел откуда-то издалека. Он несся прямо в лицо, звучала одна пронзительная нота, которая вытягивала из него душу. В последний миг рог вспыхнул слепящим золотым кругом света, который прошел сквозь него, обжегши холодом, по сравнению с которым хлад смерти - ничто.
Из теней потерянного зрения выпрыгнул волк и разорвал ему горло. Кричать он не мог. Стремительный поток несся дальше, топя его, погребая его под собой. Он едва помнил, кто он и где находится. Небеса пролились огненным дождем, канули в небытие луна и звезды; реки текли кровью, и шагали мертвые; разверзлась земля, и выплюнула фонтаны расплавленного камня...
Человек, который называл себя Борс, очнулся и понял, что стоит пригнувшись в том же зале вместе с остальными, большинство из которых в гробовой тишине наблюдало за ним. Образы, затопившие сознание, блекли, тускнели; он был уверен, что многие из них уже выветрились из памяти. Человек, который называл себя Борс, склонился в поклоне вдвое ниже обычного. Великий Повелитель, - хрипло прошептал он, - так и будет. Выпрямившись, он опять оказался в одиночестве и в безмолвии.
Еще один, тайренский Благородный Лорд, кивнул и поклонился кому-то, не видимому более никому. Человек, который называл себя Боре, приложил ко лбу дрожащую ладонь, стараясь удержать в памяти хоть каплю из того, что хлынуло через его сознание, хотя и не был уверен до конца, хочется ли ему это вспоминать. Ужасающий шлейф вспыхнул и пропал, и неожиданно он задумался: что же он пытается припомнить? Я знаю; что-то было, но вот что? Было же что-то!
Или нет? Мускулистый курчавый юноша; фермер с мечом; и паренек с озорным выражением лица. Человек, который называл себя Борс, уже окрестил их для себя - Кузнец, Мечник и Плут. Каково их место в головоломке? Но, согласно одному из полученных им приказов, они все могут умереть в любое время, и он склонен был полагать, что некоторые из его сотоварищей имеют приказы, тоже подразумевающие смерть для этих троих.
Насколько они важны? Голубые глаза могут означать принадлежность к аристократии Андора - неправдоподобно в сочетании с такими одеждами, - есть и Порубежники со светлыми глазами, как и кое-кто из Тайрени, не говоря уж об отдельных гэалданцах и конечно же... Нет, его не поможет. Но вот желтые глаза? Кто они такие?
Что они такое? Он вздрогнул от прикосновения к руке и, оглянувшись, увидел сбоку от себя слугу в белом, молодого мужчину. Прочие слуги тоже вернулись, их стало больше, чем раньше, по одному для каждого из гостей в масках. Он прищурил глаз. Мурддраал - тоже, и лишь шероховатый камень был там, где прежде находилась дверь, через которую входил Получеловек.
Тем не менее три фигуры по-прежнему висели в воздухе. Он чувствовал себя так, словно они смотрели на него. Избегая смотреть в эти безжизненные глаза, он еще раз взглянул на три фигуры, потом пошел за слугой, с тревогой размышляя, откуда тот узнал, как к нему следует обратиться. Но раздумывал недолго, пока покрытые необычной резьбой двери не захлопнулись за ним. Он прошел с дюжину шагов, когда понял, что они со слугой в коридоре одни.
Он подозрительно насупил брови под маской, но не успел открыть рот, как слуга заговорил: - Других тоже провожают в их комнаты, милорд. Вы позволите, милорд? Время истекает, а наш Господин нетерпелив. Человек, который называл себя Борс, скрипнул зубами как от досады на скудость предоставленных ему сведений, так и от того, что своими словами слуга поставил его и себя на одну доску, но следовал за тем молча. Лишь глупцы огрызаются на слугу, а припомнив глаза парня, он засомневался, что отповедь возымеет хоть какое-то действие, если не приведет к худшему.
И как он узнал, что я собираюсь задать ему вопрос? Слуга улыбнулся. Человек, который называл себя Борс, чувствовал себя совершенно не в своей тарелке, пока не вернулся в комнату, где ожидал, прибыв сюда по зову, но и тогда беспокойство не оставило его. Даже найти пломбы на своих седельных сумках нетронутыми казалось слабым утешением. Слуга входить не стал, остался в коридоре.
Никто не увидит ни того, как вы отбудете отсюда, ни того, как вы окажетесь в нужном вам месте, но, вероятно, лучше появиться там уже одетым надлежащим образом. Вскоре за вами придут, дабы проводить вас. Дверь, к которой не притронулась ничья видимая рука, закрылась. Человек, который называл себя Борс, не сдержал нервной дрожи. Поспешно он сорвал печати, расстегнул пряжки на седельных сумках и вытащил обычный для себя плащ.
Где-то в глубине души тихий шепоток спрашивал, стоит ли еще одного подобного сборища обещанное могущества или даже бессмертие, но он сразу же рассмеялся. Он чуть не рассмеялся, В Тарабоне и на Равнине Алмот предстоит работа, большая работа. Ветер не был началом. Нет ни начала, ни конца оборотам Колеса Времени. Однако оно - начало всех начал.
Ветер, родившийся меж черных, бритвенно-острых ликов гор, где по перевалам бродит смерть, таясь от тварей еще более опасных, чем она сама, ветер этот дул на юг через чащобный лес Великого Запустения, испорченный и извращенный прикосновением Темного. Ко времени, когда ветер миновал ту невидимую линию, что люди называли границей Шайнара, где весенние цветы густо усеяли деревья, тошнотворно-сладковатый запах разложения уже рассеялся. Должно было уже давно прийти лето, но весна припоздала, и все буйно цвело, стремясь наверстать упущенное. Молодая, светлая зелень топорщилась на каждом кусте, и рыжеватыми молодыми побегами оканчивалась каждая веточка на деревьях. Ветер рябью шелестел по полям вокруг ферм, словно по зеленым прудам озимых, что чуть ли не на глазах пробивались вверх и вверх.
Запах смерти почти совершенно развеялся задолго до того, как ветер достиг стоящего на холмах, окруженного каменной стеной города Фал Дара и захлестнул, будто кнутом, башню цитадели в самом центре города, закружил вокруг башни, на верхней площадке которой будто танцевали два человека. Фал Дара - с высокими и крепкими стенами - никогда не был взят врагом, никогда не был предан - ни цитадель, ни город. Ветер стонал над крытыми гонтом кровлями, вился вокруг высоких дымоходов и еще более высоких башен и выл, словно рыдал погребальную песнь. От жаркого солнца грудь юноши стала скользкой от пота, его темные, рыжеватые волосы слиплись. Слабый запах в вихре заставил затрепетать ноздри, но юноша не связал его с промелькнувшей в голове картиной только что раскопанной старой могилы.
Он едва ли осознал вообще этот запах и этот образ; он изо всех сил старался держать свой разум пустым, но другой человек, с которым юноша находился на верху башни, все вторгался и вторгался в эту пустоту. Площадка, окруженная высоким - по грудь - парапетом с бойницами, была шириной шагов в десять. Достаточно просторной, чтобы не чувствовать никакой стесненности. Даже более того. Разве что если твой противник - Страж.
Юноша был высок, но Лан не уступал ему в росте и отличался развитой мускулатурой, хотя и не был так широк в плечах, как Ранд. Узкая полоска плетеной кожи удерживала длинные волосы Стража, не позволяя им падать на лицо, которое казалось грубо высеченным из камня, с гранями и углами, на лицо, вопреки налету седины на висках не тронутому ни единой морщиной. Несмотря на жару и напряжение занятия, на груди и руках Лана пот едва поблескивал. Ранд всматривался в ледяные голубые глаза Лана, выискивая какой-нибудь намек на то, что собирается предпринять противник. Страж, как казалось, словно и не моргал, а тренировочный меч в его руках двигался уверенно и плавно, когда он перетекал из одной стойки в другую.
Учебный меч - свободно связанные вместе тонкие пластины вместо клинка - при ударе громко щелкал и оставлял на коже алый след. Ранд слишком хорошо знал это. На ребрах у него больно ныли три полосы, и еще одна жгла плечо. Он прилагал все силы, чтобы не получить в награду еще больше. На Лане не было ни одного рубца.
Как Ранда и учили, он вызвал в уме язычок пламени и сконцентрировался на нем, стараясь сжечь в нем все эмоции и вспышки чувств, стараясь создать в себе пустоту, прогнав всякую мысль от себя. Опустошенность пришла. Как это бывало в последнее время слишком часто, она была не абсолютной пустотой; пламя оставалось на месте, а какое-то ощущение света волновало неподвижность. Но и этого хватало - хотя едва-едва. Прохладное спокойствие пустоты текло через него, и юноша был един со своим тренировочным мечом, с гладкими камнями под подошвами сапог, даже с Ланом.
Все было едино, и он двигался без всякой мысли, в ритме, что шаг в шаг и движение в движение соответствовал перемещениям Стража. Вновь поднялся ветер, донесший из города звон колоколов. Кто-то все еще празднует приход весны... Посторонняя мысль порхнула на волнах света через пустоту, взбаламутив ее, а Страж словно прочитал мысли Ранда - тренировочный меч закружился в руках Лана. Ранд и не пытался достать противника; он мог лишь парировать выпады Стража.
Отражая удары Лана в самый последний момент, он был вынужден отступать. Выражение лица Лана нисколько не менялось. Внезапно круговой удар Стража превратился в прямой выпад. Ранд, застигнутый врасплох, отступил, уже морщась от удара, который - понимал - на этот раз остановить ему не удастся. Ветер с воем накинулся на крепостную башню...
Воздух будто мгновенно сгустился, обернувшись вокруг него коконом, и толкнул его вперед. Время и движения замедлились; охваченный ужасом. Ранд наблюдал, как тренировочный меч Лана медленно приближается к его груди. Нечем было ни задержать, ни смягчить неотвратимый удар. Ребра хрустнули, будто по Ранду ударили молотом.
Он охнул, но ветер не позволил ему уклониться; наоборот, ветер по-прежнему толкал юношу вперед. Пластины меча Лана согнулись дугой, вывернулись - Ранду казалось, неизмеримо медленно, - затем, лопнув, разлетелись, острые концы обломков медленно двинулись по направлению к сердцу Ранда, зазубренные планки вонзились в кожу. Боль пикой пронзила все тело; кожу будто исполосовали настоящим клинком. Словно солнце своим опаляющим жаром захотело превратить юношу в прожаренный до хрустящей корочки бекон на сковородке. С воплем Ранд отшатнулся, споткнулся и упал спиной на каменную стену.
Дрожащей рукой он провел по порезам на груди и поднес окровавленные пальцы к серым глазам, будто не веря. Сильно ты?.. Он осекся, когда Ранд поднял на него глаза. Он был тверд, как стена! Страж молча рассматривал юношу, потом протянул руку.
Ранд сжал ее, и тот рывком поставил его на ноги. Уже само по себе это было необычно. Стражи, полулегендарные воители, служившие Айз Седай, редко выказывали свои чувства, а Лан даже для Стража был идеалом сдержанности. Он отшвырнул расщепленный меч в сторону и оперся о стену там, где, чтобы не мешать тренировке, лежали настоящие мечи. Он подошел к Лану и сел рядом на корточки, привалившись спиной к камню.
Теперь гребень стены оказался выше головы, как-никак заслоняя его от ветра. Если это было ветром. Никакой ветер не бывает таким... Может, эдакого и в самом-то Запустении не случается! Говорил, что уходишь, а уже месяц миновал, а по-моему, тебе следовало бы уйти еще три недели назад.
Ранд в удивлении поднял глаза на Стража. Он ведет себя так, будто ничего не случилось! Нахмурившись, он отложил тренировочный меч, взял в руки свой настоящий меч и положил его на колени. Пальцы пробежали по длинной, обернутой шершавой кожей рукояти с бронзовой вставкой в виде цапли. Еще одна бронзовая цапля распласталась на ножнах, и еще одна, выгравированная на стали, украшала клинок, сейчас спрятанный в ножны.
То, что у него есть меч, до сих пор было для Ранда немного странным. Любой меч, а тем более со знаком мастера клинка. Все-таки он - фермер из Двуречья, пусть теперь и такого далекого. Теперь, может, далекого навсегда. Он был пастухом, как и его отец, - я БЫЛ пастухом.
Кто я такой теперь? Мой отец - Тэм, кто бы что ни говорил. Ранду хотелось, чтобы его собственные мысли не звучали так, словно он пытался убеждать самого себя. Лан опять словно бы прочел мысли Ранда. Хмурясь, Ранд пропустил мимо ушей слова Стража.
Это дело не касалось никого, кроме него самого. Мне нужно. Не каждый знал, что означает бронзовая птица, или даже вовсе не замечал ее, но все равно клинок со знаком цапли, особенно в руках юноши, которого по возрасту едва можно назвать мужчиной, по-прежнему привлекал ненужное внимание. Ну, кроме всего прочего, мне еще и повезло. Но что будет, когда убежать мне не удастся и ввести человека в заблуждение я не смогу, а удача от меня отвернется?
Ты мог бы выручить за него хорошие деньги. Пока он со мной, я имею право называть Тэма отцом. Он дал его мне, и это дает мне такое право. Лан искоса взглянул на юношу: - Значит, Тэм тебе не говорил? Он должен знать.
Наверно, он не верил. Многие не верят. Он подхватил свой меч, почти близнец Рандову, не считая отсутствия цапель, и быстрым движением выдернул его из ножен. Клинок, слегка изогнутый, с односторонней заточкой, серебряно сверкал в солнечных лучах. Это был меч королей Малкир.
Ныне Семь Башен были разрушены, а Тысяча Озер превратилась в логовище отвратительных тварей. Малкир лежала проглоченная Великим Запустением, и из всех лордов Малкири в живых оставался лишь один. Некоторые утверждали, что Стражем, связанным узами с Айз Седай, Лан стал, чтобы найти смерть в Запустении и воссоединиться с остальными людьми своего рода. Ранд имел не один случай убедиться, что от опасности Лан не бегал, наоборот, стремился к ней, явно нисколько не заботясь о себе. Но превыше своей жизни он полагал жизнь и безопасность Морейн, Айз Седай, с которой он был связан узами долга.
Ранд не думал, что Лан стал бы на самом деле искать смерти до тех пор, пока жива Морейн. Некоторые его виды использовали Единую Силу - они могли одним ударом уничтожить целый город, превратить местность на мили вокруг в пустыню. И все это оружие было уничтожено при Разломе; и никто также не помнит о том, как его делать. Но было оружие и попроще, для тех, кому приходилось сражаться с Мурддраалами и тварями похуже, которых создавали Повелители Ужаса, сражаться клинок к клинку. С помощью Единой Силы Айз Седай извлекали из земли железо и другие металлы, плавили их, придавали форму и обрабатывали.
Все - с помощью Силы.
Распределите и запишите слова в две колонки: в первую — с приставкой при-, во вторую — с приставкой пре-. Старинное пр. Составьте с данными словами словосочетания или предложения. Прелюдия, преамбула, превалировать, престиж, привилегированный, прейскурант, премьера, примат, примадонна, претензия, прецедент.
Сегодня состоялась премьера нового мюзикла. На сцене выступила примадонна российского балета. Престиж этого ресторана очень высок. Перепишите текст, вставляя недостающие орфограммы. Объясните написание приставок.
Замените обороты словами с приставками пре- и при-. Усердный, старательный; находящийся возле школы; приехать куда-нибудь; сообщить недругу какую-либо тайну; устный рассказ, история, передающаяся из поколения в поколение; склонности, ставшие обычными, постоянными; обратить что-либо в нечто другое. Я увесил каюту гирляндами бананов. Они на веревочках качались под потолком.
Вместе со мной пошёл и Дерсу.
Мы отправились налегке и захватили с собой только винтовки. Гора Тудинза представляет собой массив, круто падающий в долину реки Лефу и изрезанный глубокими падями с северной стороны. Пожелтевшая листва деревьев стала уже осыпаться на землю. Лес повсюду начинал сквозить, и только дубняки стояли ещё одетые в свой наряд, поблекший и полузасохший. Гора была крутая.
Раза два мы садились и отдыхали, потом опять лезли вверх. Кругом вся земля была изрыта. Дерсу часто останавливался и разбирал следы. По ним он угадывал возраст животных, пол их, видел следы хромого кабана, нашёл место, где два кабана дрались и один гонял другого. С его слов всё это я представил себе ясно.
Мне казалось странным, как это раньше я не замечал следов, а если видел их, то, кроме направления, в котором уходили животные, они мне ничего не говорили. Через час мы достигли вершины горы, покрытой осыпями. Здесь мы сели на камни и стали осматриваться. На востоке высился высокий водораздел между бассейном Лефу и водами, текущими в Даубихе. Другой горный хребет тянулся с востока на запад и служил границей между Лефу и рекой Майхе.
На юго-востоке, там, где оба эти хребта сходились вместе, высилась куполообразная гора Да-дянь-шань. Отсюда, с вершины Тудинзы, нам хорошо был виден весь бассейн верхнего течения Лефу, слагающийся из трёх речек одинаковой величины. Две из них сливаются раньше и текут от востока-северо-востока, третья, та, по которой мы шли, имела направление меридиональное. Истоки каждой из них состоят из нескольких горных ручьёв, сливающихся в одно место. В топографическом отношении горы верхнего Лефу представляют собой плоские возвышенности с чрезвычайно крутыми склонами, покрытые густым смешанным лесом с большим преобладанием хвои.
Близ земледельческих фанз река Лефу делает небольшую излучину, чему причиной является отрог, выдвинувшийся из южного массива, Затем она склоняется к югу, и, обогнув гору Тудинзу, опять поворачивает к северо-востоку, какое направление и сохраняет уже до самого своего впадения в озеро Ханка. Как раз против Тудинзы река Лефу принимает в себя ещё один приток — реку Отрадную. По этой последней идёт вьючная тропа на Майхе. Я взглянул в указанном направлении и увидел какое-то тёмное пятно. Я думал, что это тень от облака, и высказал Дерсу своё предположение.
Он засмеялся и указал на небо. Я посмотрел вверх. Небо было совершенно безоблачным: на беспредельной его синеве не было ни одного облачка. Через несколько минут пятно изменило свою форму и немного передвинулось в сторону. Мы стали спускаться вниз.
Скоро я заметил, что пятно тоже двигалось нам навстречу. Минут через десять гольд остановился, сел на камень и указал мне знаком, чтобы я сделал то же. Мы стали ждать. Вскоре я опять увидел пятно. Оно возросло до больших размеров.
Теперь я мог рассмотреть его составные части. Это были какие-то живые существа, постоянно передвигающиеся с места на место. Действительно, это были дикие свиньи. Их было тут более сотни. Некоторые животные отходили в сторону, но тотчас опять возвращались назад.
Скоро можно было рассмотреть каждое животное отдельно. Я не понял, про какого «человека» он говорил, и посмотрел на него недоумевающе. Посредине стада, как большой бугор, выделялась спина огромного кабана. Он превосходил всех своими размерами и, вероятно, имел около 250 килограммов веса. Стадо приближалось с каждой минутой.
Теперь ясно были слышны шум сухой листвы, взбиваемой сотнями ног, треск сучьев, резкие звуки, издаваемые самцами, хрюканье свиней и визг поросят. И я опять его не понял. Самый крупный кабан был в центре стада, множество животных бродило по сторонам и некоторые отходили довольно далеко от табуна, так что, когда эти одиночные свиньи подошли к нам почти вплотную, большой кабан был ещё вне выстрела. Мы сидели и не шевелились. Вдруг один из ближайших к нам кабанов поднял кверху своё рыло.
Он что-то жевал. Я как сейчас помню большую голову, насторожённые уши, свирепые глаза, подвижную морду с двумя носовыми отверстиями и белые клыки. Животное замерло в неподвижной позе, перестало есть и уставилось на нас злобными вопрошающими глазами. Наконец оно поняло опасность и издало резкий крик. Вмиг все стадо с шумом и фырканьем бросилось в сторону.
В это мгновение грянул выстрел. Одно из животных грохнулось на землю. В руках Дерсу дымилась винтовка. Ещё несколько секунд в лесу был слышен треск ломаемых сучьев, затем всё стихло. Кабан, обитающий в Уссурийском крае — вид, близкий к японской дикой свинье, — достигает 295 килограммов веса и имеет наибольшие размеры: 2 метра в длину и 1 метр в высоту.
Общая окраска животного бурая; спина и ноги чёрные, поросята всегда продольно-полосатые. Тело его овальное, несколько сжатое с боков и поддерживается четырьмя крепкими ногами. Шея короткая и очень сильная; голова клиновидная; морда оканчивается довольно твёрдым и подвижным «пятачком», при помощи которого дикая свинья копает землю. Кабан относится к бугорчато-зубным, но кроме корневых зубов самцы вооружены ещё острыми клыками, которые с возрастом увеличиваются, загибаются назад и достигают длины 20 сантиметров. Так как кабан любит тереться о стволы елей, кедров и пихт, жёсткая щетина его бывает часто запачкана смолой.
Осенью во время холодов он валяется в грязи. От этого к щетине его примерзает вода, сосульки все увеличиваются и образуют иногда такой толстый слой льда, что он служит помехой его движениям. Область распространения диких свиней в Уссурийском крае тесно связана с распространением кедра, ореха, лещины и дуба. Северная граница этой области проходит от низов Хунгари, через среднее течение Анюя, верхнее — Хора и истоки Бикина, а оттуда идёт через Сихотэ-Алинь на север к мысу Успения. Одиночные кабаны попадаются и на реках Копи, Хади и Тумнину.
Животное это чрезвычайно подвижное и сильное. Оно прекрасно видит, отлично слышит и имеет хорошее обоняние. Будучи ранен, кабан становится весьма опасен. Беда неразумному охотнику, который без мер предосторожности вздумает пойти по подранку. В этих случаях кабан ложится на свой след, головой навстречу преследователю.
Завидев человека, он с такой стремительностью бросается на него, что последний нередко не успевает даже приставить приклад ружья к плечу и Страница 7 из 40 Кабан, убитый гольдом, оказался двухгодовалой свиньёй. Я спросил старика, почему он не стрелял секача. Меня поразило, что Дерсу кабанов называет «людьми». Я спросил его об этом. Обмани понимай, сердись понимай, кругом понимай!
Всё равно люди… Для меня стало ясно. Воззрение на природу этого первобытного человека было анимистическое, и потому все окружающее он очеловечивал. На горе мы пробыли довольно долго. Незаметно кончился день. У облаков, столпившихся на западе, края светились так, точно они были из расплавленного металла.
Сквозь них прорывались солнечные лучи и веерообразно расходились по небу. Дерсу наскоро освежевал убитого кабана, взвалил его к себе на плечи, и мы пошли к дому. Через час мы были уже на биваке. В китайских фанзах было тесно и дымно, поэтому я решил лечь спать на открытом воздухе вместе с Дерсу. Всю ночь мне мерещилась кабанья морда с раздутыми ноздрями.
Ничего другого, кроме этих ноздрей, я не видел Они казались мне маленькими точками. Потом вдруг увеличивались в размерах. Это была уже не голова кабана, а гора и ноздри — пещеры, и будто в пещерах опять кабаны с такими же дыроватыми мордами. Странно устроен человеческий мозг. Из впечатлений целого дня, из множества разнородных явлений и тысячи предметов, которые всюду попадаются на глаза, что-нибудь одно, часто даже не главное, а случайное, второстепенное, запоминается сильнее, чем всё остальное!
Некоторые места, где у меня не было никаких приключений, я помню гораздо лучше, чем те, где что-нибудь случилось. Почему-то запомнились одно дерево, которое ничем не отличалось от других деревьев, муравейник, пожелтевший лист, один вид мха и т. Я думаю, что я мог бы вещи эти нарисовать подробно со всеми деталями. Глава 4. Происшествие в корейской деревне Утром я проснулся позже других.
Первое, что мне бросилось в глаза, — отсутствие солнца. Все небо было в тучах. Заметив, что стрелки укладывают вещи так, чтобы их не промочил дождь, Дерсу сказал: — Торопиться не надо. Наша днём хорошо ходи, вечером будет дождь. Я спросил его, почему он так думает.
Дождь скоро — его тогда тихонько сиди, все равно спи. Действительно, я вспомнил, что перед дождём всегда бывает тихо и сумрачно, а теперь — наоборот: лес жил полной жизнью; всюду перекликались дятлы, сойки и кедровки и весело посвистывали суетливые поползни. Расспросив китайца о дороге, мы тронулись в путь. После горы Тудинзы долина реки Лефу сразу расширяется от 1 до 3 километров. Отсюда начинались жилые места.
Часам к двум мы дошли до деревни Николаевки, в которой насчитывалось тогда тридцать шесть дворов. Отдохнув немного, я велел Олентьеву купить овса и накормить хорошенько лошадей, а сам вместе с Дерсу пошёл вперёд. Мне хотелось поскорей дойти до ближайшей деревни Казакевичево и устроить своих спутников на ночь под крышу. Осенью в пасмурный день всегда смеркается рано. Часов в пять начал накрапывать дождь.
Мы прибавили шагу. Скоро дорога разделилась надвое. Одна шла за реку, другая как будто бы направлялась в горы. Мы выбрали последнюю. Потом стали попадаться другие дороги, пересекающие нашу в разных направлениях.
Когда мы подходили к деревне, было уже совсем темно. В это время стрелки дошли до перекрёстка дорог и, не зная, куда идти, дали два выстрела. Опасаясь, что они могут заблудиться, я ответил им тем же. Вдруг в ближайшей фанзе раздался крик, и вслед за тем из окна её грянул выстрел, потом другой, третий, и через несколько минут стрельба поднялась по всей деревне. Я ничего не мог понять: дождь, крики, ружейная пальба… Что случилось, почему поднялся такой переполох?
Вдруг из-за одной фанзы показался свет. Какой-то кореец нёс в одной руке керосиновый факел, а в другой берданку. Он бежал и кричал что-то по-своему. Мы бросились к нему навстречу. Неровный красноватый свет факела прыгал по лужам и освещал его искажённое страхом лицо.
Увидев нас, кореец бросил факел на землю, выстрелил в упор в Дерсу и убежал. Разлившийся по земле керосин вспыхнул и загорелся дымным пламенем. Я видел, что в него стреляют, а он стоял во весь свой рост, махал рукой и что-то кричал корейцам. Услышав стрельбу, Олентьев решил, что мы подверглись нападению хунхузов. Оставив при лошадях двух коноводов, он с остальными людьми бросился к нам на выручку.
Наконец стрельба из ближайшей к нам фанзы прекратилась. Тогда Дерсу вступил с корейцами в переговоры. Они ни за что не хотели открывать дверей. Никакие увещевания не помогли. Корейцы ругались и грозили возобновить пальбу из ружей.
Нечего делать, надо было становиться биваком. Мы разложили костры на берегу реки и начали ставить палатки. В стороне стояла старая развалившаяся фанза, а рядом с ней были сложены груды дров, заготовленных корейцами на зиму. В деревне стрельба долго ещё не прекращалась. Те фанзы, что были в стороне, отстреливались всю ночь.
От кого? Корейцы и сами не знали этого. Стрелки и ругались и смеялись. На другой день была назначена днёвка. Я велел людям осмотреть седла, просушить то, что промокло, и почистить винтовки.
Дождь перестал; свежий северо-западный ветер разогнал тучи; выглянуло солнце. Я оделся и пошёл осматривать деревню. Казалось бы, что после вчерашней перепалки корейцы должны были прийти на наш бивак и посмотреть людей, в которых они стреляли. Ничего подобного. Из соседней фанзы вышло двое мужчин.
Они были одеты в белые куртки с широкими рукавами, в белые ватные шаровары и имели плетёную верёвочную обувь на ногах. Они даже не взглянули на нас и прошли мимо. Около другой фанзы сидел старик и крутил нитки. Когда я подошёл к нему, он поднял голову и посмотрел на меня такими глазами, в которых нельзя было прочесть ни любопытства, ни удивления. По дороге навстречу нам шла женщина, одетая в белую юбку и белую кофту; грудь её была открыта.
Она несла на голове глиняный кувшин с водой и шла прямо, ровной походкой, глядя вниз на землю. Поравнявшись с нами, кореянка не посторонилась и, не поднимая глаз, прошла мимо. И всюду, куда я ни приходил, я видел то удивительное равнодушие, которым так отличаются корейцы. Это спокойствие очень похоже на тупость. Казалось, здесь не было жизни, а были только одни механические движения.
Корейцы живут хуторами. Фанзы их разбросаны на значительном расстоянии друг от друга, и каждая находится в середине своих полей и огородов. Вот почему небольшая корейская деревня сплошь и рядом занимает пространство в несколько квадратных километров. Возвращаясь назад к биваку, я вошёл в одну из фанз. Тонкие стены её были обмазаны глиной изнутри и снаружи.
В фанзе имелось трое дверей с решётчатыми окнами, оклеенными бумагой. Соломенная четырёхскатная крыша была покрыта сетью, Страница 8 из 40 сплетённой из сухой травы. Корейские фанзы все одинаковы. Внутри их имеется глиняный кан. Он занимает больше половины помещения.
Под каном проходят печные трубы, согревающие полы в комнатах и распространяющие тепло по всему дому. Дымовые ходы выведены наружу в большое дуплистое дерево, заменяющее трубу. В одной половине фанзы, где находятся каны, помещаются люди, в другой, с земляным полом, — куры, лошади и рогатый скот. Жилая половина дощатыми перегородками разделяется ещё на отдельные комнаты, устланные чистыми циновками. В одной комнате помещаются женщины с детьми, в других — мужчины и гости.
В фанзе я увидел ту самую женщину, которая переходила нам дорогу с кувшином на голове. Она сидела на корточках и деревянным ковшом наливала в котёл воду. Делала она это медленно, высоко поднимала ковш кверху и лила воду как-то странно — через руку в правую сторону. Она равнодушно взглянула на меня и молча продолжала своё дело. На кане сидел мужчина лет пятидесяти и курил трубку.
Он не шевельнулся и ничего не ответил на моё приветствие. Я посидел с минуту, затем вышел на улицу и направился к своим спутникам. После обеда я отправился экскурсировать по окрестностям. Переправившись на другую сторону реки, я поднялся на возвышенность. Это была древняя речная терраса, высотой в 20 метров.
Нижние слои её состоят из песчаников, верхний — из пористой лавы. Большие пустоты в лаве свидетельствовали о том, что в момент извержения она была сильно насыщена газами. Многие пустоты выполнены каким-то минералом чёрного и серо-синего цвета. С высоты террасы мне открывался чудный вид на долину реки Лефу. Правый берег, где расположилась деревня Казакевичево, был низменный.
В этих местах Лефу принимает в себя четыре притока: Малую Лефу и Пичинзу — с левой стороны и Ивановку и Лубянку — с правой. Между устьями двух последних, на такой же древней речной террасе, расположилось большое село Ивановское, насчитывающее около двухсот дворов[23 - Основание селения относится к 1883 г. Дальше долина Лефу становится расплывчатой. Пологие холмы, мало возвышающиеся над общим уровнем, покрыты дубовым и чёрно-берёзовым редколесьем. Часа два я бродил по окрестностям и наконец опять подошёл к обрыву.
День склонялся к вечеру. По небу медленно ползли лёгкие розовые облачка. Дальние горы, освещённые последними лучами заходящего солнца, казались фиолетовыми. Оголённые от листвы деревья приняли однотонную серую окраску. В нашей деревне по-прежнему царило полное спокойствие.
Из длинных труб фанз вились белые дымки. Они быстро таяли в прохладном вечернем воздухе. По дорожкам кое-где мелькали белью фигуры корейцев. Внизу, у самой реки, горел огонь. Это был наш бивак.
Когда я возвращался назад, уже смеркалось. Вода в реке казалась чёрной, и на спокойной поверхности её отражались пламя костра и мигающие на небе звезды. Около огня сидели стрелки: один что-то рассказывал, другие смеялись. Смех и шутки сразу прекратились. После чая я сел у огня и стал записывать в дневнике свои наблюдения.
Дерсу разбирал свою котомку и поправлял костёр. Затем он натыкал позади себя несколько ивовых прутьев и обтянул их полотнищами палатки, потом постелил на землю козью шкуру, сел на неё и, накинув себе на плечи кожаную куртку, закурил трубку. Через несколько минут я услышал лёгкий храп. Он спал. Голова его свесилась на грудь, руки опустились, погасшая трубка выпала изо рта и лежала на коленях… «И так всю жизнь, — подумал я.
Дерсу по-своему был счастлив. В стороне глухо шумела река; где-то за деревней лаяла собака; в одной из фанз плакал ребёнок. Я завернулся в бурку, лёг спиной к костру и сладко уснул. На другой день чуть свет мы все были уже на ногах. Ночью наши лошади, не найдя корма на корейских пашнях, ушли к горам на отаву.
Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои работы. В восемь часов утра мы выступили в путь. От описанного села Казакевичево[24 - Село Казакевичево основано в 1872 г. Одна из них, кружная, идёт на село Ивановское, другая, малохоженая и местами болотистая, идёт по левому берегу реки.
Чем дальше, тем долина всё более и более принимала характер луговой. По всем признакам видно было, что горы кончаются. Они отодвинулись куда-то в сторону, и на место их выступили широкие и пологие увалы, покрытые кустарниковой порослью. Дуб и липа дровяного характера с отмёрзшими вершинами растут здесь кое-где группами и в одиночку. Около самой реки — частые насаждения ивы, ольхи и черёмухи.
Наша тропа стала принимать влево, в горы и увела нас от реки километра на четыре. В этот день мы немного не дошли до деревни Ляличи[25 - Основана в 1885 г. Вечером я сидел с Дерсу у костра и беседовал с ним о дальнейшем маршруте по реке Лефу. Гольд говорил, что далее пойдут обширные болота и бездорожье, и советовал плыть на лодке, а лошадей и часть команды оставить в Ляличах. Совет его был вполне благоразумный.
Я последовал ему и только изменил местопребывание команды. Глава 5. Нижнее течение Лефу На другое утро я взял с собой Олентьева и стрелка Марченко, а остальных отправил в село Черниговку с приказанием дожидаться там моего возвращения. При содействии старосты нам очень скоро удалось заполучить довольно сносную плоскодонку. За неё мы отдали двенадцать рублей деньгами и две бутылки водки.
Весь день был употреблён на оборудование лодки. Дерсу сам приспособлял весла, устраивал из колышков уключины, налаживал сиденья и готовил шесты. Я любовался, как работа у него в руках спорилась и кипела. Он никогда не суетился, все действия его были обдуманы, последовательны, и ни в чём не было проволочек. Видно было, что он в жизни прошёл такую школу, которая приучила его быть энергичным, деятельным и не тратить времени понапрасну.
Читать онлайн В дебрях Уссурийского края бесплатно
Лошадь напрягала все силы стараясь преодолеть течение гдз. Кроме того, ему приходилось напрягать всю свою энергию, чтобы не столкнуться с пробегавшими мимо него конькобежцами и помешать крикливым малышам сшибить его санками. Лошадь напрягала все силы, стараясь пр одолеть течение. Сегодня в Жуковском приземлился опытный образец Superjet-100. Он преодолел шесть тысяч километров, вылетев из Комсомольска-на-Амуре. 32. 1) Пытаясь перещеголять друг друга в смелости мы переплыли реку преодолевая течение. Кроме того, ему приходилось напрягать всю свою энергию, чтобы не столкнуться с пробегавшими мимо него конькобежцами и помешать крикливым малышам сшибить его санками.
Поединок. Александр Куприн
Может быть, она [Олеся] не поняла настоящего значения этих враждебных взглядов, может быть, из гордости пр... Она запирает дверь на ключ, пр.. Путешественники ехали без всяких пр... Нигде не попадались им деревья, всё та же бесконечная, вольная, пр... Безродного пр... Белая берёза под моим окном пр...
Одним словом, у этого человека наблюдалось постоянное и непр...
Действительно, это были дикие свиньи. Их было тут более сотни. Некоторые животные отходили в сторону, но тотчас опять возвращались назад.
Скоро можно было рассмотреть каждое животное отдельно. Я не понял, про какого «человека» он говорил, и посмотрел на него недоумевающе. Посредине стада, как большой бугор, выделялась спина огромного кабана. Он превосходил всех своими размерами и, вероятно, имел около 250 килограммов веса.
Стадо приближалось с каждой минутой. Теперь ясно были слышны шум сухой листвы, взбиваемой сотнями ног, треск сучьев, резкие звуки, издаваемые самцами, хрюканье свиней и визг поросят. И я опять его не понял. Самый крупный кабан был в центре стада, множество животных бродило по сторонам и некоторые отходили довольно далеко от табуна, так что, когда эти одиночные свиньи подошли к нам почти вплотную, большой кабан был ещё вне выстрела.
Мы сидели и не шевелились. Вдруг один из ближайших к нам кабанов поднял кверху своё рыло. Он что-то жевал. Я как сейчас помню большую голову, насторожённые уши, свирепые глаза, подвижную морду с двумя носовыми отверстиями и белые клыки.
Животное замерло в неподвижной позе, перестало есть и уставилось на нас злобными вопрошающими глазами. Наконец оно поняло опасность и издало резкий крик. Вмиг все стадо с шумом и фырканьем бросилось в сторону. В это мгновение грянул выстрел.
Одно из животных грохнулось на землю. В руках Дерсу дымилась винтовка. Ещё несколько секунд в лесу был слышен треск ломаемых сучьев, затем всё стихло. Кабан, обитающий в Уссурийском крае — вид, близкий к японской дикой свинье, — достигает 295 килограммов веса и имеет наибольшие размеры: 2 метра в длину и 1 метр в высоту.
Общая окраска животного бурая; спина и ноги чёрные, поросята всегда продольно-полосатые. Тело его овальное, несколько сжатое с боков и поддерживается четырьмя крепкими ногами. Шея короткая и очень сильная; голова клиновидная; морда оканчивается довольно твёрдым и подвижным «пятачком», при помощи которого дикая свинья копает землю. Кабан относится к бугорчато-зубным, но кроме корневых зубов самцы вооружены ещё острыми клыками, которые с возрастом увеличиваются, загибаются назад и достигают длины 20 сантиметров.
Так как кабан любит тереться о стволы елей, кедров и пихт, жёсткая щетина его бывает часто запачкана смолой. Осенью во время холодов он валяется в грязи. От этого к щетине его примерзает вода, сосульки все увеличиваются и образуют иногда такой толстый слой льда, что он служит помехой его движениям. Область распространения диких свиней в Уссурийском крае тесно связана с распространением кедра, ореха, лещины и дуба.
Северная граница этой области проходит от низов Хунгари, через среднее течение Анюя, верхнее — Хора и истоки Бикина, а оттуда идёт через Сихотэ-Алинь на север к мысу Успения. Одиночные кабаны попадаются и на реках Копи, Хади и Тумнину. Животное это чрезвычайно подвижное и сильное. Оно прекрасно видит, отлично слышит и имеет хорошее обоняние.
Будучи ранен, кабан становится весьма опасен. Беда неразумному охотнику, который без мер предосторожности вздумает пойти по подранку. В этих случаях кабан ложится на свой след, головой навстречу преследователю. Завидев человека, он с такой стремительностью бросается на него, что последний нередко не успевает даже приставить приклад ружья к плечу и Страница 7 из 40 Кабан, убитый гольдом, оказался двухгодовалой свиньёй.
Я спросил старика, почему он не стрелял секача. Меня поразило, что Дерсу кабанов называет «людьми». Я спросил его об этом. Обмани понимай, сердись понимай, кругом понимай!
Всё равно люди… Для меня стало ясно. Воззрение на природу этого первобытного человека было анимистическое, и потому все окружающее он очеловечивал. На горе мы пробыли довольно долго. Незаметно кончился день.
У облаков, столпившихся на западе, края светились так, точно они были из расплавленного металла. Сквозь них прорывались солнечные лучи и веерообразно расходились по небу. Дерсу наскоро освежевал убитого кабана, взвалил его к себе на плечи, и мы пошли к дому. Через час мы были уже на биваке.
В китайских фанзах было тесно и дымно, поэтому я решил лечь спать на открытом воздухе вместе с Дерсу. Всю ночь мне мерещилась кабанья морда с раздутыми ноздрями. Ничего другого, кроме этих ноздрей, я не видел Они казались мне маленькими точками. Потом вдруг увеличивались в размерах.
Это была уже не голова кабана, а гора и ноздри — пещеры, и будто в пещерах опять кабаны с такими же дыроватыми мордами. Странно устроен человеческий мозг. Из впечатлений целого дня, из множества разнородных явлений и тысячи предметов, которые всюду попадаются на глаза, что-нибудь одно, часто даже не главное, а случайное, второстепенное, запоминается сильнее, чем всё остальное! Некоторые места, где у меня не было никаких приключений, я помню гораздо лучше, чем те, где что-нибудь случилось.
Почему-то запомнились одно дерево, которое ничем не отличалось от других деревьев, муравейник, пожелтевший лист, один вид мха и т. Я думаю, что я мог бы вещи эти нарисовать подробно со всеми деталями. Глава 4. Происшествие в корейской деревне Утром я проснулся позже других.
Первое, что мне бросилось в глаза, — отсутствие солнца. Все небо было в тучах. Заметив, что стрелки укладывают вещи так, чтобы их не промочил дождь, Дерсу сказал: — Торопиться не надо. Наша днём хорошо ходи, вечером будет дождь.
Я спросил его, почему он так думает. Дождь скоро — его тогда тихонько сиди, все равно спи. Действительно, я вспомнил, что перед дождём всегда бывает тихо и сумрачно, а теперь — наоборот: лес жил полной жизнью; всюду перекликались дятлы, сойки и кедровки и весело посвистывали суетливые поползни. Расспросив китайца о дороге, мы тронулись в путь.
После горы Тудинзы долина реки Лефу сразу расширяется от 1 до 3 километров. Отсюда начинались жилые места. Часам к двум мы дошли до деревни Николаевки, в которой насчитывалось тогда тридцать шесть дворов. Отдохнув немного, я велел Олентьеву купить овса и накормить хорошенько лошадей, а сам вместе с Дерсу пошёл вперёд.
Мне хотелось поскорей дойти до ближайшей деревни Казакевичево и устроить своих спутников на ночь под крышу. Осенью в пасмурный день всегда смеркается рано. Часов в пять начал накрапывать дождь. Мы прибавили шагу.
Скоро дорога разделилась надвое. Одна шла за реку, другая как будто бы направлялась в горы. Мы выбрали последнюю. Потом стали попадаться другие дороги, пересекающие нашу в разных направлениях.
Когда мы подходили к деревне, было уже совсем темно. В это время стрелки дошли до перекрёстка дорог и, не зная, куда идти, дали два выстрела. Опасаясь, что они могут заблудиться, я ответил им тем же. Вдруг в ближайшей фанзе раздался крик, и вслед за тем из окна её грянул выстрел, потом другой, третий, и через несколько минут стрельба поднялась по всей деревне.
Я ничего не мог понять: дождь, крики, ружейная пальба… Что случилось, почему поднялся такой переполох? Вдруг из-за одной фанзы показался свет. Какой-то кореец нёс в одной руке керосиновый факел, а в другой берданку. Он бежал и кричал что-то по-своему.
Мы бросились к нему навстречу. Неровный красноватый свет факела прыгал по лужам и освещал его искажённое страхом лицо. Увидев нас, кореец бросил факел на землю, выстрелил в упор в Дерсу и убежал. Разлившийся по земле керосин вспыхнул и загорелся дымным пламенем.
Я видел, что в него стреляют, а он стоял во весь свой рост, махал рукой и что-то кричал корейцам. Услышав стрельбу, Олентьев решил, что мы подверглись нападению хунхузов. Оставив при лошадях двух коноводов, он с остальными людьми бросился к нам на выручку. Наконец стрельба из ближайшей к нам фанзы прекратилась.
Тогда Дерсу вступил с корейцами в переговоры. Они ни за что не хотели открывать дверей. Никакие увещевания не помогли. Корейцы ругались и грозили возобновить пальбу из ружей.
Нечего делать, надо было становиться биваком. Мы разложили костры на берегу реки и начали ставить палатки. В стороне стояла старая развалившаяся фанза, а рядом с ней были сложены груды дров, заготовленных корейцами на зиму. В деревне стрельба долго ещё не прекращалась.
Те фанзы, что были в стороне, отстреливались всю ночь. От кого? Корейцы и сами не знали этого. Стрелки и ругались и смеялись.
На другой день была назначена днёвка. Я велел людям осмотреть седла, просушить то, что промокло, и почистить винтовки. Дождь перестал; свежий северо-западный ветер разогнал тучи; выглянуло солнце. Я оделся и пошёл осматривать деревню.
Казалось бы, что после вчерашней перепалки корейцы должны были прийти на наш бивак и посмотреть людей, в которых они стреляли. Ничего подобного. Из соседней фанзы вышло двое мужчин. Они были одеты в белые куртки с широкими рукавами, в белые ватные шаровары и имели плетёную верёвочную обувь на ногах.
Они даже не взглянули на нас и прошли мимо. Около другой фанзы сидел старик и крутил нитки. Когда я подошёл к нему, он поднял голову и посмотрел на меня такими глазами, в которых нельзя было прочесть ни любопытства, ни удивления. По дороге навстречу нам шла женщина, одетая в белую юбку и белую кофту; грудь её была открыта.
Она несла на голове глиняный кувшин с водой и шла прямо, ровной походкой, глядя вниз на землю. Поравнявшись с нами, кореянка не посторонилась и, не поднимая глаз, прошла мимо. И всюду, куда я ни приходил, я видел то удивительное равнодушие, которым так отличаются корейцы. Это спокойствие очень похоже на тупость.
Казалось, здесь не было жизни, а были только одни механические движения. Корейцы живут хуторами. Фанзы их разбросаны на значительном расстоянии друг от друга, и каждая находится в середине своих полей и огородов. Вот почему небольшая корейская деревня сплошь и рядом занимает пространство в несколько квадратных километров.
Возвращаясь назад к биваку, я вошёл в одну из фанз. Тонкие стены её были обмазаны глиной изнутри и снаружи. В фанзе имелось трое дверей с решётчатыми окнами, оклеенными бумагой. Соломенная четырёхскатная крыша была покрыта сетью, Страница 8 из 40 сплетённой из сухой травы.
Корейские фанзы все одинаковы. Внутри их имеется глиняный кан. Он занимает больше половины помещения. Под каном проходят печные трубы, согревающие полы в комнатах и распространяющие тепло по всему дому.
Дымовые ходы выведены наружу в большое дуплистое дерево, заменяющее трубу. В одной половине фанзы, где находятся каны, помещаются люди, в другой, с земляным полом, — куры, лошади и рогатый скот. Жилая половина дощатыми перегородками разделяется ещё на отдельные комнаты, устланные чистыми циновками. В одной комнате помещаются женщины с детьми, в других — мужчины и гости.
В фанзе я увидел ту самую женщину, которая переходила нам дорогу с кувшином на голове. Она сидела на корточках и деревянным ковшом наливала в котёл воду. Делала она это медленно, высоко поднимала ковш кверху и лила воду как-то странно — через руку в правую сторону. Она равнодушно взглянула на меня и молча продолжала своё дело.
На кане сидел мужчина лет пятидесяти и курил трубку. Он не шевельнулся и ничего не ответил на моё приветствие. Я посидел с минуту, затем вышел на улицу и направился к своим спутникам. После обеда я отправился экскурсировать по окрестностям.
Переправившись на другую сторону реки, я поднялся на возвышенность. Это была древняя речная терраса, высотой в 20 метров. Нижние слои её состоят из песчаников, верхний — из пористой лавы. Большие пустоты в лаве свидетельствовали о том, что в момент извержения она была сильно насыщена газами.
Многие пустоты выполнены каким-то минералом чёрного и серо-синего цвета. С высоты террасы мне открывался чудный вид на долину реки Лефу. Правый берег, где расположилась деревня Казакевичево, был низменный. В этих местах Лефу принимает в себя четыре притока: Малую Лефу и Пичинзу — с левой стороны и Ивановку и Лубянку — с правой.
Между устьями двух последних, на такой же древней речной террасе, расположилось большое село Ивановское, насчитывающее около двухсот дворов[23 - Основание селения относится к 1883 г. Дальше долина Лефу становится расплывчатой. Пологие холмы, мало возвышающиеся над общим уровнем, покрыты дубовым и чёрно-берёзовым редколесьем. Часа два я бродил по окрестностям и наконец опять подошёл к обрыву.
День склонялся к вечеру. По небу медленно ползли лёгкие розовые облачка. Дальние горы, освещённые последними лучами заходящего солнца, казались фиолетовыми. Оголённые от листвы деревья приняли однотонную серую окраску.
В нашей деревне по-прежнему царило полное спокойствие. Из длинных труб фанз вились белые дымки. Они быстро таяли в прохладном вечернем воздухе. По дорожкам кое-где мелькали белью фигуры корейцев.
Внизу, у самой реки, горел огонь. Это был наш бивак. Когда я возвращался назад, уже смеркалось. Вода в реке казалась чёрной, и на спокойной поверхности её отражались пламя костра и мигающие на небе звезды.
Около огня сидели стрелки: один что-то рассказывал, другие смеялись. Смех и шутки сразу прекратились. После чая я сел у огня и стал записывать в дневнике свои наблюдения. Дерсу разбирал свою котомку и поправлял костёр.
Затем он натыкал позади себя несколько ивовых прутьев и обтянул их полотнищами палатки, потом постелил на землю козью шкуру, сел на неё и, накинув себе на плечи кожаную куртку, закурил трубку. Через несколько минут я услышал лёгкий храп. Он спал. Голова его свесилась на грудь, руки опустились, погасшая трубка выпала изо рта и лежала на коленях… «И так всю жизнь, — подумал я.
Дерсу по-своему был счастлив. В стороне глухо шумела река; где-то за деревней лаяла собака; в одной из фанз плакал ребёнок. Я завернулся в бурку, лёг спиной к костру и сладко уснул. На другой день чуть свет мы все были уже на ногах.
Ночью наши лошади, не найдя корма на корейских пашнях, ушли к горам на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои работы. В восемь часов утра мы выступили в путь.
От описанного села Казакевичево[24 - Село Казакевичево основано в 1872 г. Одна из них, кружная, идёт на село Ивановское, другая, малохоженая и местами болотистая, идёт по левому берегу реки. Чем дальше, тем долина всё более и более принимала характер луговой. По всем признакам видно было, что горы кончаются.
Они отодвинулись куда-то в сторону, и на место их выступили широкие и пологие увалы, покрытые кустарниковой порослью. Дуб и липа дровяного характера с отмёрзшими вершинами растут здесь кое-где группами и в одиночку. Около самой реки — частые насаждения ивы, ольхи и черёмухи. Наша тропа стала принимать влево, в горы и увела нас от реки километра на четыре.
В этот день мы немного не дошли до деревни Ляличи[25 - Основана в 1885 г. Вечером я сидел с Дерсу у костра и беседовал с ним о дальнейшем маршруте по реке Лефу. Гольд говорил, что далее пойдут обширные болота и бездорожье, и советовал плыть на лодке, а лошадей и часть команды оставить в Ляличах. Совет его был вполне благоразумный.
Я последовал ему и только изменил местопребывание команды. Глава 5. Нижнее течение Лефу На другое утро я взял с собой Олентьева и стрелка Марченко, а остальных отправил в село Черниговку с приказанием дожидаться там моего возвращения. При содействии старосты нам очень скоро удалось заполучить довольно сносную плоскодонку.
За неё мы отдали двенадцать рублей деньгами и две бутылки водки. Весь день был употреблён на оборудование лодки. Дерсу сам приспособлял весла, устраивал из колышков уключины, налаживал сиденья и готовил шесты. Я любовался, как работа у него в руках спорилась и кипела.
Он никогда не суетился, все действия его были обдуманы, последовательны, и ни в чём не было проволочек. Видно было, что он в жизни прошёл такую школу, которая приучила его быть энергичным, деятельным и не тратить времени понапрасну. Случайно в одной избе нашлись готовые сухари. А больше нам ничего не надо было.
Всё остальное — чай, сахар, соль, крупу и консервы — мы имели в достаточном количестве. В тот же вечер по совету гольда все имущество было перенесено в лодку, а сами мы остались ночевать на берету. Ночь выпала ветреная и холодная. За недостатком дров огня большого развести было нельзя, и потому все зябли и почти не спали.
Как я ни старался завернуться в бурку, но холодный ветер находил где-нибудь лазейку и знобил то плечо, то бок, то спину. Дрова были плохие, они трещали и бросали во все стороны искры. У Дерсу прогорело одеяло. Сквозь дремоту я слышал, как он ругал полено, называя его по-своему — «худой люди».
После этого я слышал всплеск по реке и шипение головешки. Очевидно, старик бросил её в воду. Потом мне удалось Страница 9 из 40 как-то согреться, и я уснул. Ночью я проснулся и увидел Дерсу, сидящего у костра.
Он поправлял огонь. Ветер раздувал пламя во все стороны. Поверх бурки на мне лежало одеяло гольда. Значит, это он прикрыл меня, вот почему я и согрелся.
Стрелки тоже были прикрыты его палаткой. Я предлагал Дерсу лечь на моё место, но он отказался. Его шибко вредный, — он указал на дрова. Чем ближе я присматривался к этому человеку, тем больше он мне нравился.
С каждым днём я открывал в нём новые достоинства. Раньше я думал, что эгоизм особенно свойствен дикому человеку, а чувство гуманности, человеколюбия и внимания к чужому интересу присуще только европейцам. Не ошибся ли я? Под эти мысли я опять задремал и проспал до утра.
Когда совсем рассвело, Дерсу разбудил нас. Он согрел чай и изжарил мясо. После завтрака я отправил команду с лошадьми в Черниговку, затем мы спустили лодку в воду и тронулись в путь. Подгоняемая шестами, лодка наша хорошо шла по течению.
Километров через пять мы достигли железнодорожного моста и остановились на отдых. Дерсу рассказал, что в этих местах он бывал ещё мальчиком с отцом, они приходили сюда на охоту за козами. Про железную дорогу он слышал от китайцев, но никогда её раньше не видел. После краткого отдыха мы поплыли дальше.
Около железнодорожного моста горы кончились. Я вышел из лодки и поднялся на ближайшую сопку, чтобы в последний раз осмотреться во все стороны. Красивая панорама развернулась перед моими глазами. Сзади, на востоке, толпились горы: на юге были пологие холмы, поросшие лиственным редколесьем; на севере, насколько хватал глаз, расстилалось бесконечное низменное пространство, покрытое травой.
Донской казак картина степь. Казаки тихий Дон живопись. Донской казак в степи. Среди друзей прокручивая список. Мама жарит гуся значит будет гость стих. Ничего я тогда не понимал надо было судить не по словам а по делам. В последний раз ты до дома проводишь меня. Уходя с работы стараюсь не бежать. Я стараюсь изо всех сил. Уходя с работы я изо всех.
Уходя с работы я изо всех сил стараюсь не бежать картинка. День лошади в России. На двадня вы за будте про ме. На два дня на два дня отвалите от меня. Бегом домой с работы. С работы домой. Ловец Орлов Джеймс Уиллард Шульц. Шульц Ловец Орлов. Ловец Орлов книга. Орлов бегство.
Лошадь устала. Лень победить легко. Техника безопасности с лошадью. Техника безопасности на конюшне. Техника безопасности по верховой езде. Техника езды на лошади. Шта Мем с лошадью. Мемы про девушку и лошадь. Мемы про большие ягодицы. Мем про лицо и зад.
Ложь наглая ложь и статистика. Чтобы быть счастливым нужно. Афоризмы про статистику. Высказывания о статистике. Не тратьте свое время на ненужных людей. Цитаты про ненужных людей в жизни. Цитаты про время проведенное с любимым. Не трать время на человека. Гифка всадник на коне. Конь скачет гифка.
Девушка на лошади гифка. Девушка на коне гифка. Пепельно Вороная лошадь. Фризская лошадь черная Жемчужина. Фриз Фризская лошадь. Черная Жемчужина». Лошади фризской породы.. Лошадь компьютерная Графика. Вздыбленная лошадь в живописи. Лошадь в ярости.
Напряженная лошадь. Лошадь до шеи. Лошадь насторожена. Лошадь напряглась. Вороной конь с золотой гривой. Кобылица с золотой гривой. Черные пегасы с золотой гривой. Златогривый конь. Балерина и лошадь. Девушка на лошади на дыбах.
Фотосессия с лошадью на дыбах. Выбирайтесь из задницы. Юмор в картинках с надписями Зеля. Юмор попал в сложную ситуацию так как. Пока одноклассницы. Спирит: душа прерий мультфильм 2002. Спирит душа прерий 2021. Спирит душа прерий 3. Спирит 2002. Раскраска лошадь в уздечке.
Повод рисунок. Поводья схема.
Река Цимухе, длиной в 30 километров, течёт в широтном направлении и имеет с правой стороны один только приток — Бейцу. Долину, по которой протекает река, здешние переселенцы называют Стеклянной падью.
Такое название она получила от китайской зверовой фанзы, в окне которой был вставлен небольшой кусочек стекла. Надо заметить, что тогда в Уссурийском крае не было ни одного стекольного завода, и потому в глухих местах стекло ценилось особенно высоко. В глубине гор и лесов оно было своего рода меновой единицей. Пустую бутылку можно было выменять на муку, соль, чумизу и даже на пушнину.
Старожилы рассказывают, что во время ссор враги старались проникнуть друг к другу в дом и перебить стеклянную посуду. Немудрёно поэтому, что кусочек стекла в окне китайской фанзы [12] был роскошью. Это обратило внимание первых переселенцев, и они назвали Стеклянной не только фанзу и речку, но и всю прилегающую местность. От Шкотова вверх по долине Цимухе сначала идёт просёлочная дорога, которая после села Новороссийского сразу переходит в тропу.
По этой тропе можно выйти и на Сучан, и на реку Кангоузу [13] к селу Новонежину. Дорога несколько раз переходит с одного берега реки на другой, и это является причиной, почему во время половодья сообщение по ней прекращается. Из Шкотова мы выступили рано, в тот же день дошли до Стеклянной пади и свернули в неё. Река Бейца течёт на запад-юго-запад почти по прямому направлению и только около устья поворачивает на запад.
Ширина Стеклянной пади не везде одинакова: то она суживается метров до ста, то расширяется более чем на километр. Как и большинство долин в Уссурийском крае, она отличается удивительной равнинностью. Окаймляющие её горы, поросшие корявым дубняком, имеют очень крутые склоны. Границы, где равнина соприкасается с горами, обозначены чрезвычайно резко.