Хотя, по свидетельствам очевидцев, Гитлер был довольно ленив, и он мало вникал в подробности.
Фантазии литераторши Чижовой: Сталин подговорил Гитлера задушить Ленинград
| Блокада Ленинграда: можно ли было предотвратить крупнейшую гуманитарную катастрофу в истории? | История таинственного плана Гитлера: что он хотел сделать с СССР после войны. |
| Был приказ Гитлера: Ленинград не брать - Новости Санкт-Петербурга | Новости социальной политики: Зюганов назвал мерзостью слова писательницы Чижовой о Сталине и Ленинграде. |
Блокада Ленинграда: можно ли было предотвратить крупнейшую гуманитарную катастрофу в истории?
Так, в феврале 1940 года Конрад Майер, профессор и глава отдела планирования RKF отдал на согласование план действий по присоединению и дальнейшему заселению западных областей Польши. Орган по укреплению германской государственности создали незадолго до этого, к концу 1939 года. Конрад Майер возглавлял разработку большего числа важнейших документов. В 1941-ом нацисты начали с «Ближнего плана». Уже 17 июля 1941 года на основе распоряжения Адольфа Гитлера «О гражданском управлении в оккупированных восточных областях» под руководством Альфреда Розенберга было создано «Имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий», подчинившее себе две административные единицы: рейхскомиссариат Остланд с центром в Риге и рейхскомиссариат Украина с центром в Ровно.
Что еще было в планах Гитлера? Гитлер мечтал как можно быстрее оккупировать всю европейскую часть России, чтоб создать там рейхскомиссариат Московия, а после — и Рейскомиссариат Дон-Волга, Кавказ и Туркестан. Но захватить земли было мало, главной идеей являлось онемечивание славян и всех народов СССР. Руководство Третьего рейха создало концепцию, согласно которой все жители этих земель являлись нацменьшинствами, не вполне людьми, и тем более они были недостойны жить в свободном государстве.
Дословно — русские были «отравлены ядом иудобольшевизма». Тех, кого не удалось германизировать, нужно было уничтожить, либо выслать подальше, например, в Западную Сибирь. А жители ближних, европейских территорий, должны были максимально подвергнуться «перерождению».
Наоборот — была воля власти и жителей не сдавать свой город. И — не сдали!
А все заявления о происках руководства — вымысел и конъюнктура, так к ним и надо относиться. Свое профессиональное мнение высказала Ирина Муравьева, долгие годы возглавлявшая научно-экспозиционный отдел в Музее блокады и обороны Ленинграда сейчас он на очередной «бессрочной» реконструкции. А есть вот какие: когда в конце августа сорок первого года ленинградская администрация стала слать в Кремль телеграммы о помощи, то сразу же, оперативно получала её. Тогда же, в августе, из Москвы к нам Сталиным был командирован кремлевский снабженец Павлов, затем Косыгин, занимавшийся эвакуацией промышленных предприятий, переводом оставшихся на «военные рельсы», и Георгий Жуков, будущий маршал Победы. Первое, что сделал Павлов — провел в городе ревизию общепита, продуктовых магазинов, рынков, складов.
Обнаружил «весело» живущие, несмотря на полу-осадное уже к тому времени положение, рестораны, коммерческие магазины. Все они были немедленно закрыты. А продукты стали выдаваться строго по карточкам. Каждый житель, а их было 3,5 миллиона человек, получал пайку, включая малолетних детей. Именно это способствовало тому, что запасов хватило практически до зимы.
И если бы не страшный пожар в сентябре Бадаевских складов, крупнейших тогда в Ленинграде… «СП»: — Как сейчас, спустя десятилетия, относятся к Сталину те наши земляки, кто выжил в блокаду? Они прожили жизнь, и им есть с кем сравнивать. Считают Иосифа Виссарионовича Победителем. Без него, говорят, не выстоял бы ни Ленинград, ни страна. Признаюсь: и я, человек другого более молодого поколения, согласна с теми, кто утверждает: при нем был порядок, дисциплина во всем.
И уж точно старики в помойках тогда не копались, как при Ельцине, развалившем страну, да нередко и сейчас. За 20 лет существования отряда поисковиками были найдены останки 3229 бойцов Ленинградского фронта. В «переводе» на военный язык — два стрелковых полка. Читайте также Шереметьево: Superjet-100 погубила молния Не менее 41 человека погибли в результате жесткой посадки самолета в Москве «СП»: — Это не я, а литератор Чижова, наша с вами землячка… — Отвечу вежливо: глупость невероятная!
Немецкие экономисты все просчитали и вывели именно такую цифру, которая не позволяет образовываться излишкам. Стоит ли говорить, что в последующем появилась бы еще одна цифра для получения новых запасов. Да, оккупированные черноземные территории были практически отрезаны от остальной части страны, но речь не шла о возможности получить на них сколько-нибудь ощутимый урожай, учитывая постоянные военные действия и партизанские противостояния. Однако плененные красноармейцы, попавшие в плен, были фактически заморены голодом. Их погибло по разным данным от 2,5 до 3 млн и выше. Аналогичной была ситуация и в блокадном Ленинграде. Планомерное и хладнокровное уничтожение мирного населения голодом. Причем речь шла о первом крупнейшем городе, не входившим в зону Черноземья, а значит, подлежащим уничтожению согласно плану Бакке. Сегодня все больше специалистов сходится во мнение, что это был именно геноцид. К примеру, есть данные, подтверждающие, что группа армий, окруживших Ленинград, принимала приказы о том, что даже если город капитулирует, капитуляцию не принимать. Ленинград планировалось не уничтожить, а очистить его от населения. Аналогичные планы у Гитлера были и на Москву — окружить и заморить людей голодом. Да, ситуацию на оккупированных территориях нельзя сравнить с Ленинградом, но там тоже шло планомерное уничтожение населения этим же способом. Местное население фактически грабилось, у них отбирались все виды продовольствия. Последствия печальны — сотни тысяч жизни, погубленных не только во время карательных операций, но и из-за голода. Да, полностью директивам Бакке осуществиться не дали, прежде всего, сами советские граждане, но частично они все же были воплощены в жизнь. Подсчитано сколько зерна в СССР потребляется на человека, на лошадь и на свинью. Как эти данные разнятся от года в год и что нужно сделать для того чтобы получить избыток.
Память о блокадном Ленинграде и его героических защитниках увековечена в монументальных скульптурах и музеях. В самом городе существует музей обороны и блокады Ленинграда, в котором хранятся сотни вещей блокадников и рассказывается о тех страшных днях и ночах. Также в городе существует Монумент героическим защитникам Ленинграда, обелиск «Городу-герою Ленинграду», мемориал «Разорванное кольцо», символизирующий Дорогу жизни, и многие другие. На Пискаревском мемориальном кладбище в Санкт-Петербурге захоронены сотни тысяч жертв блокады и воинов Ленинградского фронта, в 1960 году здесь зажжен вечный огонь. Ежегодно в нашей стране отмечается дата освобождения Ленинграда от блокады. С 1 мая 1945 года Ленинград — город-герой, а 8 мая 1965 года городу была вручена медаль «Золотая звезда».
Почему не был взят Ленинград?
Многие исследователи уверены, что Гитлер хотел не просто взять Ленинград, а решил полностью стереть его с лица Земли — соответствующую директиву немецкое командование приняло 22 сентября. Комендантом Ленинграда собирались сделать командира 50-го армейского корпуса 18-й армии генерала Линдеманна. Цитата из статьи Широкорада: «В ходе блокады ГКО делал все возможное для эвакуации населения и обеспечения Ленинграда продовольствием, топливом и электроэнергией».
Что Гитлер хотел сделать с Ленинградом #shorts
Если судить по имеющимся сегодня фактам, вопрос о том, что делать с Ленинградом не был решен сразу и однозначно. На первый вариант Гитлер первоначально возлагал самые большие надежды, но он недооценил важность Ленинграда для Советов, а также стойкость и мужество его жителей. Утверждение о том, что Гитлер якобы не хотел захватывать Ленинград, не выдерживает никакой критики. Многие исследователи уверены, что Гитлер хотел не просто взять Ленинград, а решил полностью стереть его с лица Земли — соответствующую директиву немецкое командование приняло 22 сентября. Комендантом Ленинграда собирались сделать командира 50-го армейского корпуса 18-й армии генерала Линдеманна. На первый вариант Гитлер первоначально возлагал самые большие надежды, но он недооценил важность Ленинграда для Советов, а также стойкость и мужество его жителей.
Что Гитлер хотел сделать с Ленинградом.
Лучше, если у наших солдат будет еда, а русские пусть голодают». Наложен запрет также на поставки продовольствия из других мест, например, с Украины»[35]. Наиболее тяжелая ситуация складывалась в г. Следует ожидать эпидемии голода»[36]. Свидетелем этой «эпидемии» стала жительница Пушкина Лидия Осипова, оставившая дневниковые записи о тех событиях, особенно ценные тем, что были написаны ярой антисоветчицей, поначалу воспринимавшей приход немцев как освобождение от большевистского ига. Однако реальность оказалась не столь радужной: «4 ноября. С едой все хуже... Немцы берут на учет все продукты. А так как у нашего населения никаких продуктов нет, то взяты на учет все огороды... Собираем желуди. Голод принял уже размеры настоящего бедствия.
На весь город имеется всего два спекулянта, которым разрешено ездить в тыл за продуктами. Морозы уже настоящие. Население начинает вымирать... У нас уже бывают дни, когда мы совсем ничего не едим»[37]. А тем временем оберквартирмейстер 18-й А 19 ноября в очередной раз разъяснил своим подчиненным их линию поведения в вопросе обеспечения русского населения провизией: «Снабжение населения продовольствием недостаточно. Следует поэтому изолировать войска от голодающего населения. Местные комендатуры не обязаны заботиться о продовольствии для населения. Это дело местных старост с хозяйственными отделами. Руки прочь от этого! Таким образом, жители разграбленных и разоренных войной ленинградских пригородов в вопросе обеспечения продовольствием были предоставлены сами себе.
Иными словами — обречены на голодную смерть. В итоге положение советских граждан на оккупированной территории оказалось ничуть не лучше, чем в осажденном Ленинграде: «24 декабря. Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25. Тысяч 5—6 рассосалось в тыл и по ближайшим деревням, тысячи две — две с половиной выбиты снарядами, а по последней переписи Управы, которая проводилась на днях, осталось восемь с чем-то тысяч. Все остальное вымерло. Уже совершенно не поражает, когда слышишь, что тот или другой из наших знакомых умер. Все попрятались по своим норам и никто никого не навещает без самого нужнейшего дела. А дело всегда одно и то же — достать какой-нибудь еды… 27 декабря.
По улицам ездят подводы и собирают по домам мертвецов. Их складывают в противовоздушные щели. Говорят, что вся дорога до Гатчины с обоих сторон уложена трупами. Эти несчастные собрали свое последнее барахлишко и пошли менять на еду. По дороге, кто из них присел отдохнуть, тот уже не встал… Обезумевшие от голода старики из дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего военными силами нашего участка и какими-то путями эту просьбу переслали ему. А в ней значилось: «Просим разрешения употреблять в пищу умерших в нашем доме стариков»[39]. Однако не следует забывать, что помимо Германии, было еще одно государство, осуществлявшее блокаду Ленинграда и весьма заинтересованное в его судьбе, -Финляндия. Еще 24 июня Геринг сообщил финскому послу в Берлине Т. Кивимяки, что теперь Финляндия сможет «взять, что хочет», в том числе и «Петербург, который, как и Москву, лучше уничтожить»[40]. Таким образом, уже в начале войны германское руководство пообещало Финляндии присоединить к ней территорию СССР, доходящую до Невы и в дальнейшем, как мы могли убедиться на основании приведенных выше немецких документов, от этих обещаний не отказывалось.
Еще раз это свое намерение немцы подтвердили в июле 1941 года, когда подполковник Й. Велтьенс передал президенту Финляндии Р. Рюти, что «территория Петербурга будет присоединена к Финляндии в тех границах, в каких Финляндия захочет»[41]. Финляндия, разумеется, не собиралась отказываться от предложения передвинуть свои границы к Ленинграду, но сам город в таком случае должен был исчезнуть. При этом финны, как и немцы, не собирались брать на себя заботу о местном населении. В сентябре 1941 г. Справедливости ради следует признать, что у Финляндии, в отличие от Германии, действительно не было возможности обеспечить Ленинград продовольствием. Еще до начала войны ситуация с продуктами питания в Финляндии была достаточно сложной. Проблемы имелись и с другими продуктами. В 1940 году в Финляндии было введено нормирование хлеба, масла, мяса и молока, а в начале 1941 — яиц и рыбы[45].
Разумеется, вступление Финляндии в войну в 1941 году, потребовавшее мобилизации весьма значительных в масштабах небольшого государства ресурсов, негативно сказалось на и без того небеспроблемной ситуации с продовольствием в стране. Однако и при этом норма выдачи хлеба в тылу составляла всего 150—160 грамм на человека. На фронте — 350 грамм[46]. Войонмаа так описывал ситуацию с продуктами питания в стране: «Положение с продовольствием быстро ухудшается: молоко подают только к кофе и по столовой ложке в кашу, масла нет совсем. Да и хлеба только обещают в ближайшем будущем… Если бы не было запеканки из салаки [разновидность сельди —П. Тяжелое положение с продовольствием в Финляндии отмечал в своих мемуарах и офицер связи германского командования в финской ставке генерал пехоты В. Чтобы снизить недостаток рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве финское руководство пошло даже на увольнение из действующей армии части военнослужащих старших возрастов. К 20 декабря 1941 года количество уволенных составило 49353 человека. Еще очевиднее становится неспособность Финляндии оказывать помощь голодающим жителям Ленинграда если учесть, что численность всего ее населения: по состоянию на 31 декабря 1938 г. Необходимо отметить, что далеко не все финское руководство поддерживало идею уничтожения города.
Какие же варианты действий анализируют авторы записки? Немцы занимают город и поступают с ним точно так же, как с другими русскими большими городами. Авторы отклоняют этот вариант, ибо «тогда надо брать на себя ответственность за снабжение населения». Проще говоря, надо кормить ленинградцев, чего нацисты делать не собирались. Однако, по мысли составителей, и этот вариант имеет негативные последствия. Возникает опасность эпидемии, которая распространится на наш фронт. Кроме того, под вопросом, будут ли наши солдаты способны стрелять в прорывающихся женщин и детей». Этот вариант тоже не подходит.
Вроде бы появился какой-то слабый всплеск сострадания к наименее защищённой части населения блокадного Ленинграда. Да нет же! По мнению разработчиков, предложенная эвакуация «практически едва ли выполнима... И, наконец, четвёртый. Но и этот вариант, на их взгляд, неприемлем. Финляндия неофициально заявила, что она хотела бы, чтобы её граница проходила по Неве, исключая Ленинград. Как политическое решение - хорошее. Но вопрос о населении Ленинграда Финляндия не решит.
Это должны делать мы». Какой же вывод делают составители записки? Таким образом, мы вынуждены вот уж действительно нет границ одновременно лицемерию и наглости - авт. Авторы дают циничную рекомендацию, как ввести в заблуждение мировое общественное мнение. Но далее говорится: «Разумеется, предложение не может быть принято, но его нужно использовать в целях пропаганды». Английский историк Алан Кларк писал, что германскому руководству приходилось считаться с международным общественным мнением. Объяснить «необходимость» уничтожения такого всемирно известного города, как Ленинград, указывает он, было невозможно «даже тем, кто видел в Гитлере избавителя от большевизма». И тогда Геббельс получил указание сфабриковать «недавно обнаруженный» «русский план», согласно которому советские войска сами уничтожили Ленинград.
Краюхин, ссылаясь на документы, обнаруженные в архивах ФСБ В. Ивановым, утверждал, что руководство осаждённого Ленинграда намеревалось путём взрыва превратить город в руины. Этот план, по существу, походил на план Гитлера, намеревавшегося сравнять Ленинград с землёй. Бещанов полагает, что Геббельсу не надо было ничего фабриковать, ибо он знал о намерении советского руководства уничтожить Ленинград.
Лееб высказал опасение, что такое «может произойти один раз, но больше не повторится.
Немецкие солдаты не стреляют в женщин и детей. Впервые будет создан прецедент, когда войска откажутся повиноваться, и возникнет кризис дисциплины с тяжелыми последствиями» [22]. Однако позиция Гитлера осталась без изменений. Тогда 27 октября в телеграмме командующему 18-й А Кюхлеру Лееб предложил такой выход из сложившейся ситуации: «Главнокомандующий сухопутными войсками предложил перед нашими позициями создать минные поля, чтобы избавить войска от непосредственной борьбы с мирным населением. В случае, если войска красных сдадутся в районе Ленинграда и Кронштадта и их оружие будет собрано, а они сами будут отправлены в плен, командующий группой армий будет считать, нецелесообразным продолжать блокаду города.
Тогда войска должны быть переведены в казармы. Также и в этом случае большая часть населения погибнет, но, по крайней мере, не на наших глазах. Кроме этого, нужно рассмотреть возможность отвода части населения из города по дороге на Волховстрой» [23] Однако Кюхлер высказался против того, чтобы позволить жителям Ленинграда покинуть город, мотивировав это тем, что «очень трудно будет отделить военных от гражданского населения. Не исключено, что часть населения, возможно, с оружием, начнет просачиваться через посты охранения, и этот процесс будет трудно контролировать. Могут возникнуть значительные осложнения»[24].
В результате было принято решение воспользоваться советом Браухича и оборудовать подступы к Ленинграду минными полями. По сути, с этого момента до сентября 1942 года создание препятствий для перехода мирного населения Ленинграда к немцам становится главной задачей 18-й армии в соприкосновении с местными жителями. Так, например, в журнале боевых действий отдела снабжения армии 14 ноября сделана запись: «Срочно требуется колючая проволока, так как Финский залив замёрз, и здесь возник фронт, через который переходит прежде всего гражданское население. Необходимо гнать беженцев из Ораниенбаума и Петербурга, применяя огонь даже на дальнем расстоянии , так как об их пропитании не может быть и речи. Речь идёт о том, где погибнут от голода беженцы, а не о том, погибают ли они вообще»[25].
А 13 ноября на совещании в штабе ОКХ генерал-квартирмейстер Вагнер подчеркнул: «Не подлежит сомнению, что именно Ленинград должен умереть голодной смертью, так как нет возможности прокормить этот город. Единственная задача командования — держать войска на удалении от всего того, что в нем происходит»[26]. Хотя и в этот период в немецком командовании появлялись примечательные идеи относительно судьбы города: в декабре 1941 года под руководством все того же Вагнера был разработан план уничтожения Ленинграда посредством применения химического оружия[27]. Однако ни в этом, ни в каком-либо другом сражении Второй мировой немецкое командование применить химическое оружие не решилось. В 1942 году Гитлером вновь овладела идея взять Ленинград штурмом.
Руководство операцией, получившей название «Фойерцаубер» позднее — «Нордлихт» 24 августа было поручено командующему 11-й А, генерал-фельдмаршалу Эриху фон Манштейну, при этом ему было указано: «1-й этап — окружить Ленинград и установить связь с финнами; 2-й этап — овладеть Ленинградом и сровнять его с землей»[30]. Посвященный в детали этой операции главнокомандующий финской армии К. Маннергейм писал по в мемуарах, что немцы «приступят теперь, как ранее уже и было заявлено Гитлером, к уничтожению Петербурга»[31]. Впрочем, и до этого Гитлер неоднократно подтверждал свое намерение разрушить Ленинград: так в отчете о своей поездке в ставку Гитлера и встрече с фюрером 8 января 1942 года финский генерал пехоты Э. Хейнрикс указал: «Рейхсканцлер сказал, что блокада Петербурга и его уничтожение имеют огромное политическое значение»[32].
А во время одной из неформальных бесед в своей ставке 5 апреля 1942 года на вопрос о судьбе города Гитлер ответил, что «Ленинград обречен… В дальнейшем Нева станет границей между финнами и нами… Только одно государство может хозяйничать на Балтийском море — внутреннем море Германии. И поэтому следует раз и навсегда позаботиться о том, чтобы на периферии нашего рейха не было никаких крупных портов»[33]. Как известно, и в 1942 году взятие Ленинграда не состоялось. Операция «Нордлихт» была сорвана Синявинским наступлением советских войск Ленинградского и Волховского фронтов, в результате чего, как писал позднее Манштейн, «вместо запланированного наступления на Ленинград развернулось сражение южнее Ладожского озера»[34] Но даже если бы немцам удалось овладеть Ленинградом, жителям города вряд ли стало бы от этого легче. Как уже неоднократно было показано выше, немецким войскам было приказано не оказывать какой-либо продовольственной помощи населению разоренного войной огромного города, а судьба оккупированных пригородов Ленинграда наглядно демонстрирует, что приказ этот выполнялся неукоснительно.
В ЖБД отдела снабжения 18-й армии 3 октября зафиксирован «звонок от начальника штаба 38-го корпуса с вопросом: «Что сделано для снабжения гражданского населения, начавшего уже голодать? Каждый эшелон с продовольствием, поступающий из Германии, сокращает продовольственные запасы на родине. Лучше, если у наших солдат будет еда, а русские пусть голодают». Наложен запрет также на поставки продовольствия из других мест, например, с Украины»[35]. Наиболее тяжелая ситуация складывалась в г.
Следует ожидать эпидемии голода»[36]. Свидетелем этой «эпидемии» стала жительница Пушкина Лидия Осипова, оставившая дневниковые записи о тех событиях, особенно ценные тем, что были написаны ярой антисоветчицей, поначалу воспринимавшей приход немцев как освобождение от большевистского ига. Однако реальность оказалась не столь радужной: «4 ноября. С едой все хуже... Немцы берут на учет все продукты.
А так как у нашего населения никаких продуктов нет, то взяты на учет все огороды... Собираем желуди. Голод принял уже размеры настоящего бедствия. На весь город имеется всего два спекулянта, которым разрешено ездить в тыл за продуктами. Морозы уже настоящие.
Население начинает вымирать... У нас уже бывают дни, когда мы совсем ничего не едим»[37]. А тем временем оберквартирмейстер 18-й А 19 ноября в очередной раз разъяснил своим подчиненным их линию поведения в вопросе обеспечения русского населения провизией: «Снабжение населения продовольствием недостаточно. Следует поэтому изолировать войска от голодающего населения. Местные комендатуры не обязаны заботиться о продовольствии для населения.
Это дело местных старост с хозяйственными отделами. Руки прочь от этого! Таким образом, жители разграбленных и разоренных войной ленинградских пригородов в вопросе обеспечения продовольствием были предоставлены сами себе. Иными словами — обречены на голодную смерть. В итоге положение советских граждан на оккупированной территории оказалось ничуть не лучше, чем в осажденном Ленинграде: «24 декабря.
Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25. Тысяч 5—6 рассосалось в тыл и по ближайшим деревням, тысячи две — две с половиной выбиты снарядами, а по последней переписи Управы, которая проводилась на днях, осталось восемь с чем-то тысяч. Все остальное вымерло.
Поэтому немецкие генералы обоснованно надеялись на то, что Гитлер разрешит всё-таки овладевать крупными городами. С Киевом так и произошло в сентябре после того, как советское командование оставило город. Разрушать город гитлеровцы не стали. По мере приближения к Ленинграду силы группы армий «Север» все больше истощались. В дневнике Лееба появилась примечательная фраза о том, что «войска уже не те, что были в начале войны». Она говорит о физической и моральной усталости немецких солдат за два месяца непрерывных боёв. В России война оказалась совсем не такой, как на Западе. Изменилась даже роль немецких пропагандистских рот.
Первоначальной их задачей было отслеживать победоносный путь гитлеровских войск. Теперь для них, как пишет Лееб, наступил этап «вдохновения». Речь шла о «мучительной борьбе с противником». Если темп наступления немцев в первые дни войны действительно соответствовал планам, то на завершающем этапе похода на Ленинград он снизился до двух километров за день, а затем и вовсе до нескольких сотен метров. Немцы буквально прогрызали оборону на подходе к городу-крепости. Тем не менее командующий группой армий «Север» не оставлял надежды на окружение Ленинграда не только с южного, но и с северо-восточного направления для последующего соединения с финнами на Карельском перешейке. После полного блокирования города, его было бы легче захватить. Для этого он планировал задействовать переданные ему соединения 3-й танковой группы: 39-й моторизованный и 28-й армейский корпуса.
Он намеревался оснастить их мостовым имуществом с целью наведения переправы после преодоления Невы на штурмовых лодках. При этом его всё больше беспокоило положение с резервами. Он называл его катастрофическим. Захват Шлиссельбурга 8 сентября, который считается официальным днём начала блокады Ленинграда, радости у Лееба не вызвал. Именно в этот день он делает примечательную запись в своем дневнике о том, что на данном участке группы армий «Север» придётся вести «войну несчастного человека». Лееб был удручён тем, что рушились его планы: финны остановились на Карельском перешейке и восточнее Ладожского озера, ленинградский фронт был объявлен «второстепенным направлением», сопротивление противника повсеместно нарастало. С 9 сентября начался самый тяжёлый этап боёв за Ленинград. Несмотря на приказ Гитлера не брать город, командование группы армий «Север» всё делало для того, чтобы создать благоприятную ситуацию для изменения этого решения.
Но приказ на уход семи немецких дивизий был уже объявлен. Без них взять город не представлялось возможным. Настроение у немецких солдат в этот период было не самым радужным. С психологической точки зрения это изменение планов означало их поражение. Они уходили, так и не завершив задуманного. В дивизионной истории в этот день появилась запись: «Имеется твёрдое чувство, что сопротивление противника на внешнем кольце укреплений сломлено. Продолжение наступления привело бы, по крайней мере, в зоне ответственности дивизии, к тому, что её части ворвались бы в город. Но кажется, что по указу сверху приказано прекратить наступление.
Решение, которого не понимает ни один человек». На следующий день 6-я танковая дивизия повернула на Москву. Финны к тому времени были остановлены на старой финско-советской границе.
Быстрые ссылки
- Что Гитлер планировал сделать с Ленинградом? Рассказываю | Этобаза | Дзен
- Ленинград, 1941, 1942, планы Германии
- Ленинградская блокада глазами немцев
- Почему не был взят Ленинград?
- Что хотел сделать Гитлер с СССР после войны, и почему у него это не получилось
- ЧТО ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ ГИТЛЕР С ЛЕНИНГРАДОМ. ЧТО ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ С ЛЕНИНГРАДОМ ГИТЛЕР. - YouTube
Стоило ли сдавать немцам Ленинград?
Многие исследователи уверены, что Гитлер хотел не просто взять Ленинград, а решил полностью стереть его с лица Земли — соответствующую директиву немецкое командование приняло 22 сентября. Так и не дождавшись полного разорения города на Неве, Гитлер осенью 1942 года внезапно перебросил самые боеспособные части с рубежей Ленинграда в направлении Москвы. Для начала я предлагаю рассмотреть планы Гитлера относительно действий группы армий "Центр" в целом и захвата Ленинграда в частности.
“Блокада Ленинграда была спланированным геноцидом”
| Блокада Ленинграда во время Великой Отечественной войны | Есть более позднее письмо Гитлера Муссолини (кажется от августа) с объяснением, почему он не хочет брать Ленинград. |
| Стоило ли сдавать немцам Ленинград?. История России. | Миф первый: Гитлер не хотел брать Ленинград и даже не хотел его разрушать. |
| Кому была нужна блокада Ленинграда - Экспресс газета | Кроме того, Гитлер считал очень важным помешать советскому командованию вывести войска из района Ленинграда и использовать их на других участках фронта. |
| Блокада Ленинграда во время Великой Отечественной войны | Немецкий историк Хассо Г. Стахов вроде бы признаёт желание Гитлера стереть Ленинград с земли. |
Кто виноват в блокаде Ленинграда
Что касается городов России — то туда будут завезены чистые немцы, а местные жители — просто аборигены, постепенно будут подвержены онемечиванию». План Ост Майер Оккупированные территории СССР в первую очередь должны были служить сырьевой и продовольственной базой Третьего рейха, а их население — дешевой рабочей силой. Поэтому Гитлер по возможности требовал сохранить здесь сельское хозяйство и промышленность, которые представляли большой интерес для германской военной экономики. На реализацию плана Ост Майер выделял 25 лет. За это время большая часть населения оккупированных территорий должны были быть «онемечены» в соответствии с квотами на национальность. Коренное население лишалось права частной собственности в городах с целью вытеснения его «на землю». По плану Ост для контроля за теми территориями, где изначально процент немецкого населения низкий, вводились маркграфства. В Ингерманландии предполагалось снизить городское население с 3 миллионов до 200 тысяч.
Майер планировал создание в Польше, Белоруссии, Прибалтике и Украине 36 опорных пунктов, которые бы обеспечивали эффективную связь маркграфств друг с другом и с метрополией. Гиммлер на эти задачи выделял только 20 лет и предлагал обдумать полное онемечивание Латвии и Эстонии, а также более активное онемечивание Польши. Все эти планы, над составлением которых работали ученые и управленцы, экономисты и хозяйственники, на разработку которых было потрачено 510 тысяч рейхсмарок — все они были отложены. Третьему рейху стало не до фантазий.
Ведь Гитлер и его генералы не были намерены оставлять там жителей, они были бы обречены! Если бы немцы его взяли, у них бы освободилось большое количество сил и группа армий «Север», которые они могли перебросить на центральное направление.
И, в конце концов, создалась бы угроза для Москвы. По сути, Советский Союз стоял бы перед еще большей угрозой, чем осенью-зимой 1941 года. Об этом очень много пишут, особенно в последние десять лет. Вероятно, что единичные такие случаи были — когда человек голодает, все возможно. Но надо особо отметить, что эти случаи не были характерны для блокадного города, абсолютно не были. Самой главной характерной чертой Ленинграда было то, что он выживал, несмотря ни на что.
Несмотря на то что часть промышленности была эвакуирована, город продолжал выпускать и ремонтировать военную технику, оружие, обмундирование, город давал фронту новые пополнения. И это несмотря на то, что в ноябре 1941 года норма хлеба для блокадников была самой низкой — 125 грамм хлеба! Части первой линии получали немного больше — 500 грамм. И вот в таком ужасном состоянии, когда кругом царил голод, люди держали оборону! И немцы не посмели развернуть новое наступление на Ленинград. По их словам, глава Ленинграда в тяжелые времена буквально объедался персиками, икрой и пирожными.
В качестве доказательств приводятся различные дневники, в частности дневник инструктора отдела кадров Ленинградского горкома партии Николая Рябковского, который рассказывает о том, что был в партийном санатории и там его хорошо кормили. Но дело в том, что дальше в этих исследованиях не говорится о том, что были и другие стационары. Открывались стационары для людей, измученных голодом, чтобы они поправили свое здоровье, открывались столовые для детей, для ученых — через них прошли десятки тысяч людей! Не говорится о том, что была проведена самая массовая в мире эвакуация людей по «Дороге жизни». Когда Ладога еще не замерзла, их вывозили по воде, а зимой — по льду. Тогда было эвакуировано более одного миллиона человек.
Но в любом случае, и это надо особо отметить, мы делали все возможное для того, чтобы, во-первых, прорубить коридор в этом кольце блокады — прим. А во-вторых, несмотря на немецкое наступление и взятие Тихвина, так или иначе создавались новые пути подвоза к Ладожскому озеру. В ходе контрнаступления Красной Армии зимой 1941—1942 годов удалось отбить Тихвин и улучшить транспортную магистраль, которая подходила непосредственно к Ладожскому озеру. Прокладывались трубопроводы, электрокабель. Если эвакуировалось население из Ленинграда, то обратно шло вооружение и хлеб. Соответственно, можно сказать, что Ленинград выжил благодаря силе духа местных жителей и связи с большой землей, которая помогала ему всем, чем могла.
И, возвращаясь к предыдущему вопросу: руководство Ленинграда, конечно, не жировало. Есть свидетельства из секретариата Жданова, где говорится, что он установил минимальные нормы выдачи продовольствия в Смольном, где питалось непосредственно городское руководство, и сам следил за нормой питания.
Умерла через две недели после 101-летия. До конца жизни настаивала, что «ничего не знала». В 1940 году осталась в оккупированной Франции.
После войны пошли первые слухи о ее связях с нацистами, в 2011 году информация о том, что Шанель была агентом Германской военной разведки, подтвердилась. Была любовницей немецкого офицера, сотрудника абвера барона Ганса Гюнтера фон Динклаге, ставшего посредником в ее отношениях с оккупационными властями и оплачивавшего ее постоянное проживание в парижском отеле Ritz. Он завербовал 57-летнюю Шанель как "агента F-7124" под кодовым именем «Вестминстер» ее параллельным любовником был герцог Вестминстерский. Благодаря сотрудничеству, Шанель освободила племянника из лагеря военнопленных в Германии, и пыталась получить полный контроль над парфюмерным бизнесом лицензию на него она в 1924 году передала евреям, братьям Вертхаймер, а теперь подала заявку «о возврате арийской собственности». Публично развивала теорию иудео-большевистского заговора, славилась антисемитскими высказываниями.
Получила прозвище «горизонтальная коллаборационистка» - из-за альковных связей с высокопоставленными оккупантами. Тесно общалась с шефом политической разведки Третьего рейха Вальтером Шелленбергом. Непосредственно шпионской деятельности не вела, но помогала нацистам с помощью связей во влиятельных кругах в Испании и Англии. В рамках операции «Модная шляпка» должна была обеспечить сепаратные переговоры нацистов с британскими властями, но операцию сорвали агенты МИ-6. После войны бежала в Швейцарию и избежала суда по обвинению в коллаборационизме.
Предположительно — благодаря вмешательству либо Черчилля, либо британской королевской семьи. Вернувшись во Францию, подкупила всех, кто мог свидетельствовать о ее связях с нацистами, в том числе — Шелленберга, которому помогла эмигрировать, а он взамен не упомянул ее в мемуарах. Известно, что у Уоллис был роман с министром МИД Третьего рейха Иоахимом фон Риббентропом за каждую ночь он присылал ей 17 красных гвоздик , ФБР обнародовало информацию о том, что миссис Симпсон — агент нацистской Германии, имеющий доступ к секретным бумагам британского правительства. Супруги открыто симпатизировали нацистам — в 1937 году встречались с Гитлером, на фото Эдуард вскинул руку в нацистском приветствии впоследствии он утверждал, что просто махал рукой. В 1940 году тесно общались с немецкими дипломатами в Португалии, при этом бывший король в интервью заявил, что Великобритания вот-вот сдастся рейху.
В 1945 году американские войска обнаружили шокирующие немецкие архивные документы, получившие название «Марбургские файлы». В них было и «Виндзорское дело» с информацией об «Операции Вилли» 1940 года: в ее рамках герцога Виндзора убедили в заговоре его брата, короля Георга VI и премьер-министра Черчилля с целью его убийства. Из-за этого герцог должен был вступить в сговор с нацистами. Также предполагалось его похищение для шантажа королевской семьи и капитуляции Великобритании. Планировалось вернуть Эдуарда на престол и признать его жену королевой в обмен на свободное передвижение германских сил по Европе.
В Марбургскихфайлах есть переписка о том, что герцог поддерживал бомбардировки Англии с целью принудить правительство к мирным переговорам. Семья не отреклась от Эдуарда, остаток жизни до 1972 года он с женой провел во Франции. Выяснилось, что создатель фирмы Хьюго Босс шил военную униформу для вермахта с огромной прибылью. На его фабрике использовали труд пленных — 140 поляков и 40 французов. Когда выяснилось, что черный цвет летом поглощает солнечный свет и вызывает обильное потоотделение, его заменили на серый.
Черный использовали только для парадной формы высших офицеров СС — и именно ее отшивала фабрика Босса. Поэтому его фабрику зарегистрировали как военное предприятие особой важности и давали крупные заказы. Все руководители компании были убежденными гитлеровцами. После войны Босса судили и приговорили к штрафу в 100 тыс. После публикации исследования компания разместила на сайте официальное заявление с выражением «глубокого сожаления по поводу страданий, выпавших на долю тех, кому пришлось работать на фабрике Хьюго Босса при нацистах».
С 1990-х годов черная форма, к тому времени уже признанная самой красивой униформой всех времен и народов, стала элементом нового политического движения Nazichic нацистский шик , большинство адептов которого встречалось в неонацистских кругах Японии. Фашизм и нацизм они воспринимали как единственную силу, способную уничтожить ненавистный коммунизм. Мережковский с конца 1930-х чрезвычайно увлекся фашистскими идеями, встречался с Муссолини и считал его спасителем Европы от коммунизма. Гиппиус этого мнения не разделяла, любая тирания была ей неприятна, но в Гитлере она видела лидера, способного сокрушить большевиков. Гиппиус, узнав об этом, была возмущена, но продолжала защищать мужа.
Впрочем, она и сама сочувствовала русским коллаборационистам, выбравшим сторону Германии, и писала о «русских мальчиках, которые ныне в сороковых годах нашего страшного столетия ведут новую святую борьбу за Россию рядом с новыми союзниками эти их не покинут! Речь Мережковского немедленно перепечатал русская нацистская газета. После этого супругов стали бойкотировать. Но было слишком поздно, на похороныпришло лишь несколько человек, и от клейма сторонника нацистов его имя очистить было уже невозможно. Хьюго Босс Михаил Пришвин Михаил Пришвин Посмертная публикация дневников русского советского писателя-орденоносца Михаил Пришвина стала ударом для многих его поклонников: в них он открыто писал о поддержке гитлеровского режима, о том, как ненавидел коммунистов и евреев, о том, что не верит, что цель нацистов — уничтожение славян, и о том, как хочет, чтобы немцы завоевали СССР.
После оккупации Франции в 1940 году: «Немцы подошли к Сене.
Гитлер запретил своим солдатам входить в город даже в случае его капитуляции, чтобы впоследствии не пришлось содержать его жителей, а с продовольствием в то время были серьезные проблемы, поэтому голодом фюрер хотел погубить всех жителей Ленинграда. Вот такими жестокими были планы.
Почему «добрый» Маннергейм не обстреливал Ленинград
В конце августа Маннергейм заявлял германскому руководству, что у него нет для прорыва обороны на перешейке необходимой тяжёлой артиллерии и пикирующих бомбардировщиков19. К тому же в центре внимания как Рюти, так и Маннергейма было то, что правительства западных держав — США и Англии настойчиво требовали от финского политического и военного руководства прекращения агрессии против СССР. Последнее же не хотело окончательно испортить отношения с этими странами и довести дело до разрыва. При этом оно имело в виду свои стратегические замыслы на будущее. Черчилль обратился с личным письмом к К. Это происходило уже после того как финский главнокомандующий под давлением Германии пошёл на то, чтобы развернуть дальше наступление на ленинградском направлении навстречу войскам группы армий "Север" путём прорыва силами VI армейского корпуса восточнее Ладожского озера к реке Свирь. Этому соединению удалось выйти на рубеж Свирьстрой — Подпорожье — Вознесенье 21 сентября, где оно также было остановлено в упорных боях советскими войсками. Характерно, что и там наблюдалось большое дезертирство финских солдат: в сентябре оно составило 210, а в октябре достигло 445 человек20. Маннергейм требовал суровых наказаний за это. В свою очередь командир VI армейского корпуса генерал П.
Талвела настаивал на вынесении солдатам смертных приговоров21. При анализе причин того, что наступление финских войск на ленинградском стратегическом направлении всё же не приостановилось осенью 1941 года, надо иметь в виду, что сказал Маннергейм в 1945-м в связи с судебным процессом над финскими виновниками войны по поводу своего ответа на письмо Черчилля: "Я хотел выразить в своём письме, что нахожусь на грани достижения своих военных целей и поэтому не могу раньше времени прекратить военные действия"22. Какую же грань имел в виду финский главнокомандующий? Речь шла, несомненно, о будущей границе — севернее от Онежского озера к Белому морю. Выход же к Неве виделся после захвата Ленинграда немецкими войсками при поддержке с финской стороны Гитлер настаивал на этом и далее. Но теперь важно сосредоточить внимание на том, что содержалось в ответе на ноты правительства США. Та часть ответа, о которой пойдёт речь, содержит как раз суть намерения, отмеченного Маннергеймом в ответе Черчиллю по поводу не достигнутого финскими войсками "рубежа". Отметим, что проект послания в Вашингтон вырабатывался очень тщательно. В архивных документах Финляндии насчитывается не менее восьми его вариантов23.
Итак, в финляндском ответе Ф. Рузвельту, датированном 11 ноября 1941 года, сказано то, что скрывается многие годы финской историографией относительно замыслов, которые имелись в планах создания новой государственной границы за счёт включения в состав Финляндии обширной советской территории. Основываясь "на естественном желании обеспечить свою безопасность", указывалось в посланной ноте, требовалось стремиться "обезвредить и занять наступательные позиции противника за пределами границы 1939 года". И далее следовало невероятное откровение: "…для Финляндии было бы необходимо в интересах действенной обороны приступить к принятию таких мер ещё в 1939—40 гг. Такое разъяснение в тот же день было одновременно направлено своим зарубежным посольствам. В телеграмме говорилось: "Мы сражаемся не иначе как для обеспечения своей защиты, стремясь оградить себя от опасности захвата противником наступательных позиций за пределами старой границы. Едва ли в этом случае были бы сомнения в правомерности наших операций"24. Вполне понятно, насколько неудобен теперь этот документ для финской официальной историографии, освещающей период Второй мировой войны в свете сложившихся трактовок внешней политики страны. Очевидно, К.
Маннергейму потребовалось освободиться от документов, относившимся конкретно к его позиции при осуществлении дальнейших боевых действий финской армии на ленинградском направлении осенью 1941 года. Тогда VI армейский корпус генерала Талвела, вышедший к реке Свири и частично форсировавший её, должен был соединиться с наступавшей юго-восточнее Ладожского озера немецкой группой армий "Север". Теперь уже известно, что Маннергейм сжёг осенью 1945 и в феврале 1946 года большую часть своего архива25. А его материалы были бы, вероятно, очень полезны для раскрытия поведения финского военного руководства в момент предусмотренной им встречи там с немецкими войсками. То, что так не произошло, считают некоторые финские историки, явилось следствием позиции Маннергейма, не направившего VI армейский корпус в наступление со Свирьского участка фронта дальше для соединения с немецкими войсками, подходившими к Тихвину и Волхову. Так считал в прошлом, в частности, весьма объективный финский исследователь Хельге Сеппяля в книге "Финляндия как агрессор. Он писал, что нельзя с полной определённостью сказать, как бы развивались события, а также, как складывалась бы судьба Ленинграда, если бы финские войска начали наступление к югу от Свири. Но они не сделали этого, а отсюда автор заключает, что "Маннергейм заслужил ордена за спасение Ленинграда"26. Правда, справедливости ради надо отметить, что в более поздней своей работе "Блокада Ленинграда 1941—1944" Сеппяля не высказывает уже подобного суждения, излагая ход боевых действий на Свирьском участке фронта27.
Анализ происходившего в данном случае должен охватывать не несколько дней после выхода финских частей к Свири, а более длительный период времени — вплоть до поражения немецких войск под Тихвином 9 декабря 1941 года. Суть вопроса заключалась вовсе не в отсутствии у Маннергейма желания посылать свой VI корпус в наступление, а в том, что по перечислявшимся выше причинам он не мог этого сделать. Не случайно туда прибыла в его подчинение немецкая 163-я дивизия генерала Энгельбрехта и заняла позиции непосредственно у побережья Ладожского озера. Её то и пытался Маннергейм направить в наступление во второй половине октября при поддержке с финской стороны артиллерией и сапёрными подразделениями. Но этого так и не произошло, о чём описано подробно историками Финляндии. В мемуарах генерала Талвела приводятся сообщения Энгельбрехта о больших потерях в его частях в результате контратак советских войск при форсировании Свири 25 октября28. Когда же в финскую ставку поступила информация об отступлении немецких войск из Тихвина, это повергло Маннергейма в уныние и тревогу. Эрфурта, находившегося в финской ставке, задавал себе и своему окружению вопрос, как могло случиться, что немецкая Восточная армия оказалась в таком тяжёлом положении"29. Именно декабрь 1941 года явился для Маннергейма временем переоценки ситуации и определения направленности своих дальнейших действий.
Катастрофа, постигшая немецкую армию под Москвой и её отступление от Ростова-на-Дону настолько повлияли на него, что он оказался охваченным сомнениями относительно реальных возможностей вооружённых сил Германии. Профессор Олли Вехвиляйнен, обобщая наблюдения ряда генералов, констатировал их представления о Маннергейме в это время так: "в декабре 1941 г. Вполне понятно, почему был спешно направлен в ставку немецкого главнокомандования начальник генштаба финской армии генерал А. Будучи принятым Гитлером, он получил установку готовиться к участию в боевых действиях за овладение Ленинградом. В письменном донесении Маннергейму Хейнрикс докладывал: "Рейхсканцлер сказал, что блокада Петербурга и его уничтожение имеют огромное политическое значение. Это такое дело, которое он считает своим собственным, и его не начать без помощи Финляндии…"31. Такая ориентация явно не устраивала Маннергейма, решившего по согласованию с политическим руководством страны занять позицию выжидания. Сам он впоследствии писал в своих воспоминаниях: "Моя вера в способность Германии успешно завершить войну была поколеблена, поскольку выяснилось, как слабо немцы подготовились к зимней кампании, в силу чего я не считал невозможным, что произойдёт на восточном фронте очевидное их поражение"32. Отсюда можно предположить, что и замысел Гитлера уничтожить Ленинград не представлялся Маннергейму уже осуществимым.
К тому же, если принять на веру приводимое В.
Ведь немцы не отказались от планов по взятию города, Гитлер пересмотрел значение Ленинграда, и была разработана новая операция — «Северное сияние» для того, чтобы город все же взять. На ленинградское направление был переправлен один из наиболее успешных и квалифицированных немецких генералов Манштейн, под Ленинград были переброшены боеспособные дивизии.
К этому времени качество нашей военной разведки существенно улучшилось, в отличие от ситуации сентября 1941 года, когда мы довольно поздно узнали, что немцы уже город не собираются брать, а мы все готовились к штурму. Немцы уже погрузили свои танки и перебрасывали их на московское направление, и здесь в августе 1942 года немецкое наступление удалось перехватить очень мощным ударом артиллерии. Немцы пошли в наступление, но были уже к этому моменту обескровлены, то есть мы научились к этому моменту воевать, и качество военной разведки существенно возросло.
Вопрос: В начале лекции вы упоминали, что речь о капитуляции Ленинграда не шла, то есть немцы не стремились к полному уничтожению. А можете прокомментировать это подробнее? Существуют различные мнения, и некоторые считают, что действительно было бы целесообразнее сдать Ленинград, чтобы сохранить больше жизней, памятников культуры, как в Париже было.
Никита Ломагин: Я прошу прощения, видимо, мой русский язык недостаточен, чтобы эту мысль донести. Немцы исключали возможность капитуляции. Есть документы, если хотите, я покажу первый раздел о планах немецкого командования.
Хотите, я просто прочитаю? Это будет более убедительно. Первая часть приказа: «Дивизия за 12 недель с боями прошла путь от границы родины и остановилась в 8 км от побережья Финского залива.
Она знает, чего она добилась в боях и при преследовании противника за эти 12 недель, и гордится этим. Она помнит со скорбью и благодарностью о своих павших героях и раненых товарищах. Перед дивизией новый участок фронта.
Окружение Петербурга с миллионными жителями, мы будем обходиться с ним как с крепостью, голодом заставим его сдаться. Эта борьба требует, чтобы у нас не появилось ни малейшей жалости к голодающему населению, даже к женщинам и детям. Эти женщины и дети являются русскими, которые где только было возможно совершали жестокие преступления в отношении наших товарищей.
Поэтому я приказываю, что ни один русский солдат, ни одно гражданское лицо, будь то мужчина, женщина или ребенок, не будет пропущен через наш фронт. Их следует держать на расстоянии наших частей, находящихся на передовой, а все же, если они прорвутся, расстреливать. Каждый солдат дивизии должен быть подробно проинформирован об этом».
Подобного рода приказы воспроизводились постоянно. Поэтому возможности сдачи города немцы не предполагали. Я объяснял почему.
Они не могли, даже те, кто задавал вопрос «а что будет, если русские сами об этом объявят? На самом деле в городе было 2,5 миллиона человек, они не знали, сколько человек было эвакуировано. Это было исключено.
Борис Долгин: В продолжение этого вопроса. Говоря о зарубежной историографии, изменившейся в связи с появлением новых данных в последнее десятилетие, вы дали понять, что изменилось некоторое представление о допустимом для солдат и офицеров Вермахта. Исходя из того, что их знакомили с этими приказами, исходя из этого исследования, что один раз они были готовы исполнить, а как именно, есть ли какое-то более развернутое описание того, как представляется некоторый ценностный профиль вермахтовца, исходя из всех этих данных?
То есть как устроена его система ценностей? Где границы допустимого и недопустимого, какие приоритеты? Никита Ломагин: Во-первых, немцы воюют с низшей расой, не зависимо от того, идет ли речь о русских, о славянах в целом, о евреях.
В Ленинграде, в колыбели революции огромное количество евреев, как они считали. В каждой сводке есть упоминание о том, что сопротивление связано с колоссальной ролью партии, НКВД и евреев. Антисемитизм доминирует и превалирует во всех тех оценках, которые давали нацисты.
Что касается солдат, то есть письма солдат и офицеров, они опубликованы. Со временем нацисты начинают понимать, что война будет носить затяжной характер, они отдают должное мужеству и стойкости «русского Ивана». Об этом безусловно говорится, но при этом речь идет о том, что «нашими залпами мы выбьем из русского Ивана желание сопротивляться, в конце концов мы победим и к Рождеству вернемся домой».
Об этом говорилось в письмах в октябре-ноябре 1941 года. То есть у них есть ощущение собственного превосходства и права совершать это преступление. Они не считали это преступлением, а считали, что это война, Ленинград объявил себя крепостью, большевики сами говорят о том, что это город-крепость, а раз так, то против крепости все средства хороши.
Борис Долгин: Иными словами, представление о гуманитарном праве не только у специальных частей, но и у Вермахта отсутствовало. Никита Ломагин: Да, что вы! Немецким солдатам было сказано, что поскольку СССР не взял на себя никаких обязательств в части гуманитарного права, по крайней мере формально, то на Восточном фронте таких ограничений вообще не существует.
Вермахт вел две войны. На Западном фронте гуманитарное право существовало, и в отношении вооруженных сил союзников немцы в значительной степени руководствовались нормами гуманитарного права. В отношении советских военнопленных — ни в коем случае.
Кстати, Красная армия и часть НКВД старались в значительной степени выполнять обязательства, которые вытекали из Женевского или Гаагского права, то есть была эта асимметрия. Немецких солдат голодом не морили, они получали достаточно хороший уход, до окончания войны их не заставляли принудительно работать. По разным соображениям, но отношение к немецким военнопленным в СССР было намного лучше, чем отношение к красноармейцам, краснофлотцам, тем, кто попал в плен к нацистам.
Борис Долгин: Я имел в виду не только это, но и отношение к гражданскому населению. Никита Ломагин: Ни о каком гуманитарном праве речи не было. Вопрос: У меня несколько странные вопросы.
Это вопросы, скорее, из моего детства. У меня семья питерская и пережила блокаду в полном составе, плюс еще этнические финны, если со всеми вытекающими. Эти вопросы не рисковали задаваться.
Я слышала разговоры взрослых. Первый вопрос: почему Питер не разгромили как Сталинград? Я слышала версию, что город не сильно пострадал, сильно пострадали люди.
Второй вопрос: куда делась Ладожская флотилия? Я не историк, не оперирую цифрами и говорю о том, что из детства осталось. Это вопросы, которые засели, и я пока не получила ни в какой литературе ответа.
Что случилось с флотилией, она перед войной была достаточно относительной, куда она девалась? И третий вопрос. Поскольку мы все инженеры в семье, мы как-то подсчитали, сколько потребляет даже современный БТРЗ, бронетанковый ремонтный завод, и мы уперлись в вопрос о том, где брали энергию, топливо, электричество, откуда это брали?
Вы назвали цифру, того, что трубопровод давал. Где брали энергию? Из разговоров в моей семье я помню, что велись разговоры о том, что технику привозили с передовой, она ремонтировалась и опять уходила.
Когда я слышу о том, что было большое производство, я хочу понять, откуда взялось это производство? Никита Ломагин: Давайте начну с последнего. Большое производство было еще до начала блокады.
Об этом идет речь. Если мы посмотрим на документы ГКО или решения по эвакуации предприятий из Ленинграда Кировского, Ижевского завода, сначала эвакуировать, потом оставить, что делать с этой техникой, оставлять в Ленинграде или перебрасывать куда-то. Мы видим, что для Сталина, когда мы говорим о промышленности города, судьба этих флагманов военной индустрии имела ключевое значение.
Они работали, но из-за непоследовательности решений, часть оборудования была сначала демонтирована, а потом, можете себе представить, как ее вернуть назад. Так фактически до конца войны ни о каком полноценном функционировании этих заводов речи быть не могло. Значительная часть оборудования была просто вывезена, вместе с рабочими и инженерами.
И те цеха, которые работали, занимались в лучшем случае ремонтом вышедшего из строя или нуждающегося в нем оборудования. Почему Питер не разбомбили? Не только Сталин столкнулся с проблемой использования ограниченных ресурсов.
Та же проблема — даже в большей степени — была перед Гитлером. После того, как было принято решение о том, что Ленинград становится второстепенным участком фронта, большая часть 1-го воздушного немецкого флота была переброшена с ленинградского направления. На ленинградском направлении оставалось порядка 20 бомбардировщиков.
И какой смысл вам наносить эти бомбовые удары, если ваши ученые говорят о том, что этот город вымрет, и сопротивление просто прекратится? Вы просто рационально относитесь к тем ограниченным ресурсам, которые у вас есть. Вы их направляете на тот участок Восточного фронта, который представляет стратегическое для вас значение — на Москву.
На Москву это все было брошено. Дальше происходит переоценка значения Ленинграда. Это июнь-июль-август 1942 года.
Опять происходит концентрация ресурсов, но тут уже Красная армия ведет себя лучше, удары наносятся по складам и так далее. В конце концов с 1942 года и до полного снятия блокады соотношение материальных сил на этом участке фронта было в пользу Красной армии, оно постоянно возрастало. Ведь что значит Сталинград?
Там речь шла не только о бомбежках, там речь шла и об уличных боях, об артиллерийских обстрелах, об использовании защитных танковых сил и тому подобного. Что касается Ладожской флотилии, что что она может делать в условиях зимы, когда встал лед? Есть воспоминания командиров отдельных кораблей Ладожской флотилии, эти материалы опубликованы.
Что эти корабли делали. Они дрейфовали, пытались выжить и не оказаться жертвой немецких бомбежек. А когда началась навигация, они в полной мере принимали участие в навигации для снабжения города, после того как Ладожское озеро вскрылось ото льда.
Что касается вопроса об источниках энергоресурсов, то в Ленинграде к моменту начала войны было довольно много угля, был угольный порт и прочее. Если мы посмотрим на коммуникацию Жданова со Сталиным весной 1942 года, то Жданов даже просил уменьшить поставки угля в Ленинград, поскольку городу столько угля было не нужно. Удивительные вещи, если учесть, что в течение зимы 1942 года огромное количество предприятий и материальных ценностей из города было вывезено.
В целом, если мы посмотрим на Ленинград 1944-45 годов, фактически произошла деиндустриализация города вследствие вывоза, эвакуации оборудования, кадров, рабочих, инженеров и гибели значительной части населения. Есть такая хорошая книжка бывшего директора Кемеровского института про Ленинград после войны, где он употребляет термин провинциализация Ленинграда. Речь идет не только о политическом статусе, но и об экономическом потенциале города.
После войны есть материалы обкома партии, где рассматривался вопрос о том, каким образом использовать рабочих 6-го разряда, где эта группа рабочих должна последовательно работать для выполнения своих функций, поскольку рабочих такой квалификации в городе катастрофически не хватало. Уголь был, но многие заводы не работали. Вы правильно спросили, куда выделялось электричество.
Было три основных получателя электроэнергии: это Военный совет, госпитали и объекты пищевой промышленности. Вы затронули очень интересную тему. Мне по крайней мере по одному из дел, которые вел экономический отдел НКВД, концов найти не удалось.
В 1943 году было возбуждено дело в связи с нецелевым подключением отдельных предприятий к электричеству. Как это было обнаружено? Стали производить некачественные болванки для снарядов.
Это было связано с тем, что не хватало напряжения, и тогда стали искать, куда напряжение уходит. В экономическом отделе НКВД начали расследование, установили, на какой подстанции это все происходит, наказали. Но человек был настолько заслуженным и незаменимым, что никаких последствий не было.
Кстати, проблема кадров была ключевой. На уровне Военного совета или в материалах Жданова есть немало документов, где он хотел бы поменять членов Военного совета, заместителя командующего по тылу. Дается характеристика, где говорится, что он и не распорядитель, и думает прежде всего о себе, и то-то делает плохо, и это делает плохо, а замены не найти.
И какая идет характеристика товарищу Сталину или тем, кто принимает управленческие решения. Что он и распорядитель, и хороший, то есть с точностью до наоборот. Дефицит кадров, безусловно, присутствовал в Ленинграде.
Вопрос: Можно еще один вопрос? Я прошу прощения. Есть ли где-нибудь цифры о том, какому количеству ленинградцев не позволили вернуться в Питер после блокады?
Я знаю, что финнам не разрешали, немцам не разрешали, многим кадрам, как ни странно, рабочим не разрешали. Для того, чтобы вернуться в Ленинград, нужен был вызов. В Москву было проще вернуться.
А вызов давался только под предприятия, либо ты должен был быть каким-то особо ценным кадром, чтобы вернуться, и этот вызов добывался очень серьезными путями. Национальности — те же евреи — тоже достаточно сложно возвращались. И насколько я знаю из семейных разговоров, был такой негласный запрет или установка на то, что нечего делать питерской интеллигенции в Питере.
И я нигде не нашла статистику о том, какое количество людей не смогло, подавало заявление на вызов и сколько их не смогло вернуться. Возможно, их нет, или я плохо искала. Никита Ломагин: Задав вопрос, вы на него и ответили, каким образом происходил возврат.
Книжка, в которой вы можете найти больше информации, нежели есть у меня, это книжка Александра Завельевича Ваксера о послевоенном Ленинграде и восстановлении экономики. Там как раз речь идет о том, как решался вопрос с кадрами, кого разрешали, кого вызывали. Вы абсолютно правы, речь шла о том, что инициативой и правом приглашать обладали директора предприятий.
Иногда их просили партийные органы, советские органы и так далее, но это была очень сложная вещь. Моя бабушка вернулась, потому что у Балтийского завода, где она работала, была достаточно большая программа по возобновлению. Надо было работать с тем, что мы собирались забрать у немцев, надо все было осваивать, воспроизводить, и работники судостроительной промышленности были нужны.
Если у вас будет время и желание, посмотрите книжки Ваксера, они лучшие из тех, что связаны с восстановление промышленности в послевоенном Ленинграде. Борис Долгин: Но сама логика некоторой социальной инженерии, как бы вы ее конструировали? Вот это недопускание.
Были ли там остатки шпиономании? Была ли попытка как-то переконструировать социально город? Что это было?
Не экономическая сторона, а именно политически-социальная. Никита Ломагин: Понятно. Смотрите, на самом деле вы правы.
Что такое Ленинград к концу блокады? Я начал с того, что этот город весьма патриотично себя вел, население в целом, но при этом был колоссальный запрос на экономические и политические перемены. Колоссальный запрос.
В материалах НКВД об этом идет речь. Сосуществовали две идеологии: была официальная коммунистическая и возрастала религиозность, что в условиях блокады совершенно понятно. Количество людей, которые посещали храмы, по данным НКВД, в 1944 году превосходило количество людей, которые ходили на партийные собрания в клубы.
В связи с этим говорилось о новой стратегии церковников, которые даже пытаются проникнуть в партию и через партию изменить эту систему. Проблема Русской православной церкви во время блокады очень интересна. С одной стороны, в начале войны она используется как оппозиционный ресурс.
В конце войны это уже угроза. Плюс ко всему, православная миссия в освобожденных районах России — это филиал СД. Поэтому все, что связано с религиозными настроениями, нужно каленым железом давить и так далее.
В этом смысле запрос никаким образом реализован быть не мог. Вернулись в город к родственникам те, кто жил на оккупированной территории. То же было в Пушкине, в Павловске.
Они вернулись и рассказывают далеко не то, что можно было прочитать официально, говорят какую-то другую правду и про других немцев. Тот образ, о котором я вам сказал, он намного сложнее. Были немцы и немцы.
Были люди, у которых была совесть или остатки совести, были те, кто чем-то делился и так далее. Эти все настроения тоже пришли. Также во время войны произошло колоссальное перераспределение ресурсов внутри города.
Представьте, что люди уехали, часть жилищного фонда разрушена, из южной части города, которая подвергалась бомбежкам, произошло переселение, такая внутренняя эвакуация в северные районы, уплотнение. И ясно, что люди никуда уезжать не хотят. Есть сопротивление на уровне домохозяйств, есть сопротивление на уровне новых хозяев в этих квартирах, они находят тысячу причин, почему тот или иной вызов не должен поддерживаться.
У нас нет ни одной работы, я думаю, что ее очень сложно написать, которая была бы связана с перераспределением материальных ресурсов во время блокады и роли домохозяйств или тех, кто отвечал за управление жилищным фондом на всех уровнях. Был ли какой-то у властей города конструкт? Он формировался под воздействием того, каким образом хотел центр видеть Ленинград после войны.
Первой задачей власти считали постепенное возрождение промышленности. Вторая задача стала результатом подведения итогов негативного опыта: в Ленинграде нужно было создавать собственную продовольственную базу. К тому же, город расширяется, получает целую серию новых районов к северу и к югу, чтобы там выращивать овощи, чтобы каким-то минимальным образом себя снабжать.
И в 1944-45 годы один из отделов наркома партии только этим и занимается. Впоследствии это нашло выражение в нашей продовольственной программе. Чрезвычайно интересная вещь: шли прежде всего от тех насущных проблем, которые формулировались не в самом городе, а за городом, в Москве.
Имея в виду то, что я уже говорил, после 1945 года значительная часть ленинградского руководства в Москву уехала. Вопрос: Не знаю источников, но, по моим сведениям, блокада Ленинграда силами войск НКВД началась задолго до блокады немцами.
Именно он, согласно планам Гитлера, должен был сыграть решающую роль в сдаче города.
В попытках наладить продовольственное снабжение, Красная армия неоднократно предпринимала попытки прорыва блокады, организовывались «партизанские обозы», доставляющие в город продовольствие прямо через линию фронта. Руководство Ленинграда также прикладывало все силы для борьбы с голодом. В страшные для населения ноябрь и декабрь 1941 года началось активное строительство предприятий, производящих пищевые заменители.
Впервые в истории хлеб начали выпекать из целлюлозы и подсолнечного жмыха, в производстве мясных полуфабрикатов стали активно применять субпродукты, которые раньше использовать в производстве пищи никому бы не пришло в голову. Зимой 1941 продовольственный паёк достиг рекордного минимума: 125 граммов хлеба на человека. Выдача других продуктов практически не производилась.
Город оказался на грани вымирания. Холод тоже стал суровым испытанием, температура опускалась до -32 по Цельсию. И отрицательная температура держалась в Ленинграде 6 месяцев.
Зимой 1941-1942 года погибло четверть миллиона человек. Первые месяцы осады немцы практически беспрепятственно обстреливали Ленинград из артиллерии. Они перебросили к городу самые тяжелые из имевшихся у них орудий, установленные на железнодорожных платформах, эти орудия способны были бить на дистанцию вплоть до 28 км, 800-900 килограммовыми снарядами.
В ответ на это Советское командование стало разворачивать контрбатарейную борьбу, формировались отряды разведчиков и диверсантов, которые обнаруживали расположение дальнобойной артиллерии вермахта. Существенную помощь в организации контрбатарейной борьбы оказывал Балтийский флот , корабельная артиллерия которого била с флангов и тыла артиллерийских соединений немцев. Помимо немцев в осаде участвовали финны, шведы, итальянские и испанские части.
Испания официально не участвовала в войне против Советского Союза , за исключением добровольческой «Голубой дивизии». На ее счет есть различные мнения. Одни отмечают стойкость ее бойцов, другие - полное отсутствие дисциплины и массовое дезертирство, солдаты часто переходили на сторону Красной армии.
Италия предоставила торпедные катера, но их сухопутные действия успеха не принесли. Окончательно крах плана захвата Ленинграда наступил 12 января 1943 года, именно в этот момент советское командование начало проведение операции «Искра», и после 6 дней ожесточенных боёв, 18 января, блокада была прорвана. Сразу после этого была проложена железная дорога в осаждённый город, названная впоследствии «Дорога победы» и известная также как «Коридор смерти».
Дорога проходила настолько близко к линии фронта, что немецкие части обстреливали поезда из пушек. Тем не менее, поток припасов и продовольствия пошел в город. Блокада держалась еще почти год — но кризис уже был преодолен.
В то самое время, когда на Южном фронте события развивались вокруг Сталинграда, ключевого города на Волге, другой крупнейший город СССР — Ленинград стал центром важной кампании на самом северном крыле немецкого фронта. Ленинград — самая мощная морская крепость на Балтике, место базирования ВМФ, культурная жемчужина России, второй по численности населения город Советского Союза с 3 млн. Все, что происходило между северными морями и озером Ильмень после сентября 1941 года, имело отношение к Ленинграду.
Вместо того чтобы мошной танковой атакой брать Ленинград — как это предписывалось планом операции «Барбаросса», — Гитлер примерно в середине сентября 1941 года неожиданно остановил наступление прямо на окраинах города и приказал генерал-фельдмаршалу фон Леебу ограничиться блокадой. Объяснение этому Гитлер предоставил своим офицерам в документе под грифом "совершенно секретно" от 7 октября 1941 года: "Фюрер подтверждает свое решение, что капитуляция Ленинграда или впоследствии Москвы будет отвергнута, даже если ее предложит противник. Наше нравственное обоснование подобной меры ясно всему миру.
В Киеве немецкие войска подверглись огромному риску, столкнувшись с минами с часовым механизмом, и то же самое, даже в большем масштабе, следует ожидать в Москве и Ленинграде, Тот факт, что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего солдата, был объявлен по советскому радио. Остается к тому же и серьезный риск эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен входить в эти города.
Любые попытки покинуть город в направлении наших позиций должны решительно пресекаться. Оставить небольшие, не полностью закрытые проходы, по которым население может отходить в глубь России. Таким же образом поступать и во всех других городах: перед захватом ослаблять артиллерийским огнем и бомбардировкой с воздуха, отход населения поощрять...
Довести до сведения всех командующих офицеров, что такова воля фюрера". Возможно, это обоснование Гитлера и не раскрывает истинную причину его решения не брать Ленинград. Тем не менее, избранные им доводы, по всей видимости, весьма облегчили ему переход к стратегии блокады.
Прежде всего, они позволили Гитлеру склонить на свою сторону генералов, которые, разумеется, предпочли бы захватить город, но опровергнуть аргументы Гитлера было трудно. Действительно, после оккупации Киева в сентябре 1941 года немецкие войска понесли ощутимые потери из-за установленных русскими мин с часовым механизмом. Были заминированы целые кварталы домов, в результате оказалась разрушенной вся центральная улица.
Сообщения о такого рода необычных, рискованных и "фанатичных" действиях произвели на Гитлера глубокое впечатление, и он был склонен их переоценивать. Через четыре недели после своего секретного приказа, 8 ноября 1941 года, Гитлер снова давал объяснения удивленной немецкой публике и миру в целом, почему было остановлено наступление на Ленинград. Они несколько отличались от документа, предназначенного боевым командирам, но были наполнены тем же пафосом.
В традиционной речи в мюнхенском пивном погребе он сказал: "Любой, кто дошел от границы Восточной Пруссии до Ленинграда, может преодолеть последние десять километров и войти в город. Однако в этом нет необходимости. Город окружен.
Никто не собирается его освобождать, и он падет к нашим ногам". Он ошибался. И эта ошибка стала первым звеном в печальной череде событий у группы армий «Север», событий, которые, без сомнения, внесли свой вклад в исход войны.
Гитлер заставил целую немецкую армию стоять на часах у одного-единственного города. Он позволил противнику сохранить важный центр военной промышленности и военно-морскую базу Балтийского флота. Он даже не закрыл ораниенбаумский мешок, этот большой советский плацдарм на южном побережье Финского залива западнее Ленинграда.
Он решил, как хорошо сказал финский генерал-фельдмаршал Маннергейм, "всю войну тащить на спине этот тяжелый рюкзак". Еще более непостижимо, что вместо захвата Ленинграда и, таким образом, установления прямой сухопутной связи с союзнической Финляндией Гитлер заблокировал собственную дорогу и, кроме того, спас русских от потери примерно сорока двух дивизий, которые находились в Ленинграде и ораниенбаумском мешке. На северном крыле Восточного фронта Гитлер в конце сентября 1941 г.
Вместо того чтобы добиться окончательной победы, он опрометчиво начал требующую сил блокаду в девятьсот дней, которая закончилась его поражением. Что привело Гитлера к этой ошибке? Зачем он проигнорировал мнение боевых командиров?
Почему он рассчитывал на скорый коллапс Ленинграда? Гитлер недооценил стойкость и упорство Коммунистической партии в этом городе. Ленинградом руководил Жданов, украинец, родившийся в Мариуполе в 1892 году, он был незаурядным человеком.
Его твердость, решительность и личное мужество вдохновляли на сопротивление весь город. Жданов впервые в новейшей истории показал миру, что означает безжалостная тотальная война на ограниченной территории. Неприязнь Гитлера ко всему, что касается воды или моря, странно контрастирует с его увлечением военными действиями на суше.
Так же как в Дюнкерке, в Ленинграде его снова подвела боязнь воды. Он был уверен, что город окружен, однако не учел, что, хотя Ленинград и был по суше отрезан от советского фронта летом, но считать его окружение полным было нельзя. Пригороды Ленинграда выходят на западный берег Ладожского озера, ширина которого в этом месте составляет не более тридцати километров.
Не шире, чем Ла-Манш между Дувром и Кале. А по восточному берегу озера шла главная линия советского фронта. Днем, допустим, судоходство по озеру контролировали Люфтваффе, однако ночью все было иначе.
Таким образом, с первого дня блокады Ленинграда Ладожское озеро являлось дорогой спасения. Попытки немецких подвижных соединений 39-го танкового корпуса в октябре и ноябре 1941 года пройти вокруг озера, соединиться с финнами на Свири и замкнуть блокадное кольцо успехом не увенчались. Соответственно, после ухода из Тихвина немецкая 18-я армия удерживала только пятнадцатикилометровую полосу на южном берегу Ладоги, ограниченную Шлиссельбургом и Липкой.
Доступ на эту полосу осуществлялся по очень опасному узкому коридору: справа находился Волховский фронт, постоянно оказывавший серьезное давление, слева Нева, за которой закрепились 67, 55 и 42-я армии Ленинградского фронта.
Сталин в срочном порядке назначил командующим Ленинградским фронтом генерала Г. Жукова, который жёсткими мерами укрепил оборону на ближних подступах к городу и предпринял ряд контрударов. В результате уже в конце сентября командующий группы армий «Север» докладывал, что своими силами немецким войскам Ленинград не взять. Однако и командованию Ленинградским фронтом прорвать блокаду не удалось. Голод До войны Ленинград в основном снабжался поставками продовольствия из других регионов страны. Уже в начале сентября 1941 года были понижены нормы выдачи хлеба рабочим и инженерам, служащим, иждивенцам по 600, 400 и 300 граммов соответственно. В середине сентября эту норму вновь уменьшили.
Самую низкую норму выдачи хлеба по карточкам ввели 20 ноября 1941 года, когда рабочие стали получать всего 250, а служащие, иждивенцы и дети — 125 граммов хлеба в день. Берггольц Голод стал соратником врага. Люди умирали на работе, в своих квартирах, падали на улицах от изнеможения и больше не поднимались. За годы блокады, по послевоенным подсчётам, в Ленинграде погибло от 800 тысысяч до более миллиона человек прежде всего от голода. Вина за гибель ленинградцев целиком и полностью лежит на гитлеровском командовании и руководстве Финляндии, чья армия блокировала город со стороны Карельского перешейка. Осталась одна Таня». Таня Савичева, ленинградская школьница. Но Ленинград жил, Ленинград боролся.
На оставшихся в городе предприятиях трудились ленинградцы мужчины, женщины, подростки , которые ремонтировали военную технику, выпускали оружие, восстанавливали производство электроэнергии. Руководство города и командование фронтом делало всё возможное, чтобы прорвать блокаду. Символом несгибаемого мужества защитников Ленинграда стал «Невский пятачок». Мы стояли насмерть у тёмной Невы.