26 марта исполняется 120 лет со дня рождения легенды советской разведки полковника Артура Карловича Спрогиса. Спрогис, Артур Карлович — Артур Карлович Спрогис Arturs Sproģis Артур Спрогис и Елизвета Паршина Дата рождения 1904 год(1904) Место рождения Рига, Российская империя Дата смерти 1980 год(1980) Место смерти Москва. Артур Спрогис остается ярким примером преданности и мужества в служении Родине. Спрогис Артур Карлович, полковник 26.03.1904 г. рождения. легендарный сотрудник органов государственной безопасности СССР, чей вклад в освобождение Латвии от нацистских захватчиков во время Великой Отечественной войны остается важным и вдохновляющим до сегодняшнего дня.
Латышские стрелки
Фото надгробного памятника на могиле полковника Артура Спрогиса, его мамы и сестры на кладбище Райниса в Риге. Фото: Александр Ржавин, апрель 2020 года. Фото надгробных плит на могиле полковника Артура Спрогиса, его мамы и сестры на кладбище Райниса в Риге. Во время Гражданской войны в Испании под именем «майор Артуро» Спрогис был военным советником, начальником разведывательного отдела 11-й интернациональной бригады республиканской армии, организовал большое число диверсий в тылу фалангистов. Туда же, в Испанию отправился знаменитый писатель Эрнест Хемингуэй 1899-1961 , который всем сердцем был на стороне республики. Там он лично познакомился с Антуаном де Сент-Экзюпери 1900-1944 и другими интересными людьми. Освещая события и собирая материал для своих произведений, Хемингуэй встречался с советскими разведчиками, в частности с Хаджи-Умаром Джиоровичем Мамсуровым 1903-1968. Разговор настолько взбудоражил писателя, что ему захотелось самому отправиться в разведку. Михаил Ефимович Кольцов 1898-1940 , бывший там официально как корреспондент «Правды», а негласно — политическим представителем властей СССР, добился разрешения на поездку Хемингуэя в учебно-тренировочный лагерь, где постигали подрывное дело бойцы диверсионных групп. В этом-то лагере, располагавшемся в прифронтовом городке Альфамбре, Хемингуэй и познакомился с Артуром Спрогисом. Он терпеливо отвечал на дотошные вопросы мировой знаменитости, которого, наряду с прочим, интересовала работа проводников-испанцев, выводивших группы к местам диверсий: кто они, как их находят, чем они руководствуются, давая согласие на сотрудничество с республиканцами?
В конце разговора Хемингуэй попросил взять его на боевую операцию в тыл противника. Майор Артур Карлович Спрогис, 1937 год.
Для её воплощения Особая группа приняла решение о привлечении к её проведению третьего эшелона законсервированной резидентуры нелегальной разведки НКВД. Несколько слов о формировании этого интереснейшего разведывательного центра. Его созданием занимался опытный чекист Я. О глубине конспирации этого подразделения и мероприятий по его созданию свидетельствует то, что штата этого отделения формально не существовало, как формально не существует то есть функционирует нелегально даже внутри ИНО и получившая наименование Особая группа. В июне 1941 года этот опыт окажется востребованным для развертывания диверсионно-разведывательной работы в тылу врага с началом Отечественной войны. В целях усиления подготовки командных кадров для нелегальных военных организаций иностранных компартий на должность начальника Центральной военно-политической школы ИККИ был выдвинут инструктор Орготдела Коминтерна «красный финн» тов. По рекомендациям Коминтерна в мобилизационные планы ЦК компартий включались пункты, имеющие особое значение в деле подготовки к возможной войне. Предусматривалось создание подразделений: информационного аппарата по изучению военных планов противника разведка ; технического отделения для развертыванию специальных пунктов на случай войны; школ по подготовке инструкторов-боевиков и др.
Звонарева, посвященное проблемам агентурной разведки. Вопросы соотношения разведки и диверсий в России также затрагивались автором. В первом томе «Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914—1918 г. Звонарев рассматривал активную разведку диверсионную деятельность в качестве составной части агентурной разведки Пономаренко П. Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков 1941—1944 гг. Кроме этого были подготовлены несколько уникальных учебных пособий по вооруженному восстанию — Акулов Ф. Партизанство и диверсии» 1931 г. Под «малой войной» М. Добров понимал активные действия небольших отрядов, организованных партией, правительством, армией или населением для нанесения противнику непосредственного ущерба всеми доступными средствами. Диверсии, представлялись им, как одна из форм «малой войны», являющимися необходимым элементом подготовки к обороне страны и ведению войны Добров М.
Партизанство и диверсии. В соответствии с секретным планом Штаба РККА вначале 1930 года вдоль западных границ СССР были оборудованы десятки тайников с оружием в том числе автоматами , боеприпасами, взрывчаткой. Начиная с 1929 года на территории Белорусского, Украинского, Ленинградского и Московского военных округов работали специальные школы по подготовке партийных кадров. Наряду с базовой военно-политической подготовкой слушатели получали подготовку и по конкретной военной профессии: сапера, разведчика, снайпера, радиста. Вот как это описывал в своих воспоминаниях И. Старинов, который в 1925-1928 года обучал загражденцев, а в 1929-1931 годах занимался подготовкой диверсантов в Украинском военном округе. В 1932-1933 года руководил разведпунктом литер «А» в Тирасполе, а с 1933 года являлся сотрудником специального отдела РУ РККА — в конце 1929 года подготовка к устройству заграждений на границе была завершена. В округе имеется в виду Украинский ВО — прим. Заложены десятки складов с минно-взрывными средствами. На всех значительных мостах приграничной полосы отремонтировали минные трубы, колодцы, ниши и камеры.
Припасли 1640 готовых сложных зарядов и десятки тысяч зажигательных трубок, которые можно было ввести в действие буквально немедленно…. Не знаю, как это конкретно делалось, но мне известно, что заблаговременно подготовка к устройству заграждений разрушений на железных дорогах в приграничной полосе проводилась и в других приграничных военных округах. Для этой цели были изданы специальные наставления «Красная книга» и положение «Зеленая книга». В качестве справки: Если за все время своего существования Центральным штабом партизанского движения в годы Великой Отечественной войны было переброшено в тыл противника 98,5 тысяч единиц стрелкового оружия, то на территории Белоруссии только в 100-километровой приграничной полосе в начальном периоде войны было тайно заскладировано свыше 50 тысяч винтовок, 150 пулеметов, десятки тонн минно-взрывных средств. Приблизительно такое же количество оружия и боеприпасов, в том числе минно-взрывных средств было подготовлено для применения с началом войны в Ленинградском военном округе. Разведывательным управлением Украинского военного округа в тайники было заложено, кроме отечественного оружия, 10 тысяч японских карабинов, около 100 пулеметов, множество мин, гранат, различных боеприпасов. Некоторые базы были подготовлены вне СССР. Вернемся снова к воспоминаниям легендарного И. Старинова, занимавшегося в 1929 году подготовкой диверсантов в киевской спецшколе, «…Я включился в подготовку партийных кадров в 1929-м году, но в 1932 году я только понял, что подготовка к партизанской войне не прекращалась с Гражданской войны. ОГПУ готовило в основном диверсантов подпольщиков, сильно законспирированных.
По линии НКО готовили командиров, которые попав с подразделением в тыл противника, могли перейти к сопротивлению. С этой целью в Западной Украине и Молдавии создавались скрытые партизанские базы с большими запасами минно-подрывных средств. Склады на побережье Дуная создавались даже в подводных резервуарах в непортящейся упаковке. Очень важно было то, что готовились маневренные партизанские формирования, способные действовать как на своей, так и на чужой территориях. О размахе подготовки этих приготовлений можно судить по следующему факту — работали три партизанских школы. Школа в Купянске готовила людей, перешедших на нашу сторону из районов Западной Украины и Белоруссии. В каждой школе одновременно обучались 10-12 чел. Они готовились около шести месяцев. Большая школа была в Киеве. Она готовила офицеров, которые уже имели опыт партизанской войны.
Школа подчинялась непосредственно командующему войсками УВО и находилась в местечке Грушки. Косиор и командующий войсками УВО И. Начальниками спецшкол в Харькове, Купянске и Киеве были М. Кочегаров, И. Лисицын и М. В спецшколах одновременно готовили до 30-35 чел. Старинов там же с. С 1930 года организация обучения нелегальных партизанских диверсионных кадров линия «Д» в РККА и Коминтерне получили новое качественное развитие. Справка - Кароль Карлович Сверчевский родился 22. Кароль родился 22 февраля 1897 года в семье рабочего.
С 1909 года работал на фабрике Герляха учеником токаря. Во время Первой мировой войны в сентябре 1915 года эвакуировался сначала в Казань , а после переехал в Москву. Участник Октябрьской революции 1917 года. Был бойцом Лефортовского отряда Красной гвардии в Москве.
Более поздняя карьера Позже он был назначен в особую группу активистов Коммунистической партии Латвии , задачей которой было восстановление функционирования Латвийской ССР после изгнания немцев из страны. С 1944 года проживал в Риге. Спрогис четыре раза был награжден орденом Красного Знамени , а также орденом Ленина. Источники Все подробности из резюме Спродиса в 1944 году, опубликованного в H. Strods см.
Ниже , v.
По происхождению — из рабочих, на военной службе , в РККА , с 15 лет с 1919 года , участвовал как разведчик партизанского отряда «Дикли», далее — разведчик- красноармеец 7-го латышского полка в боевых действиях за Советскую власть на Гражданской войне , позднее — сотрудник оперативного отдела Московской чрезвычайной комиссии МЧК. Короткое время служил в охране Ленина. Принят в ряды РКП б в 1920 году.
Окончил Школу имени ВЦИК , в октябре 1922 года, по выпуску проходил службу на государственной границе в должности командира взвода пограничной дивизии штаб-квартира — в Полоцке.
ФСБ представили архивные документы о службе прославленного чекиста Спрогиса
В личном архиве Спрогиса достаточно фактов, свидетельствующих, что для разведки, для выполнения особых заданий Артур Карлович подходил, как говорится, на все сто. Артур Карлович Спрогис - уже тогда являлся легендой оперативной разведки. Участники партизанского движения -- Спрогис, Артур Карлович (1905-1980) $2: rubbk.
Спрогис, Артур Карлович (Vhjkinv, Gjmrj Tgjlkfnc)
Услышав вдалеке гул моторов, они решили заминировать дорогу перед вражеской колонной. Однако успевшая уже промерзнуть земля поддавалась с трудом, так что девчата, в кровь ободрав руки, едва успели замаскировать мину и спрятаться в зарослях, как из-за поворота выползли немецкие грузовики. Наши минерши-дебютанты и так волновались сверх меры, а тут еще заметили у гитлеровцев какую-то непонятную заминку: колонна машин вдруг остановилась в считаных метрах от мины, открыв капот, стали ковыряться в моторе... Наконец все-таки двинулись дальше. Спустя секунды на дороге грохнул взрыв.
Рейд отряда Пожарской длился 11 дней вернуться к своим мешало быстрое продвижение немецких войск на восток: только группе удастся приблизиться к линии фронта и найти удобный участок для перехода — глядь, а передовая опять сдвинулась еще ближе к Москве. Все это время девчата, таясь от гитлеровцев, не разжигали костров. А морозы-то ударили сильные! Питались всухомятку, заснуть при таком холоде получалось лишь на короткие минуты.
Больше других пострадала Людмила Хотовицкая, которая так сильно поморозила ноги, так что в итоге ее пришлось везти на салазках впоследствии Мила 7 месяцев провела на лечении в госпитале. Когда группе все-таки повезло добраться до деревни, где стояла танковая часть Красной армии, девушек доставили до ближайшей железнодорожной станции, а оттуда они через Москву попали на базу в Кунцеве. По возвращении из немецкого тыла всей «второй девичьей» дали отдых на несколько дней. Такое правило было установлено в «хозяйстве Спрогиса»: после удачно проведенного рейда все его участники получали краткосрочный отпуск для поездки домой, а вот те группы, которые не смогли выполнить поставленную перед ними задачу, командование части уже вскоре снова направляло в немецкий тыл.
Из воспоминаний Маргариты Паншиной: «Январь 1942 года. Идем большой группой. Задание на Можайском направлении выполнено: дороги заминированы, все данные о дислокации неприятельских частей получены. Но немцев очень много на дорогах.
Они отступают, везут на подводах награбленное добро, продовольствие. Решили напасть на обоз. В этом бою погибли две наши девушки и парень... Я была самой рядовой и обыкновенной в своей группе.
Но сердце хранит память об отважных девчатах, смелых и выносливых». Материалы, собранные в музейном архиве, очень пригодились при подготовке этой публикации в «МК», за что школьникам-поисковикам и директору музея Арине Нестеровой отдельная журналистская благодарность. Долгое время совет ветеранов воинской части возглавляла бывшая разведчица Клавдия Васильевна Сукачёва она умерла лишь несколько лет назад. Именно благодаря ее инициативе и энергии удалось подготовить альбом, который содержит сведения о комсомольцах — участниках разведывательно-диверсионных групп, сформированных в «хозяйстве Спрогиса» в 1941—1942 гг.
Альбом этот — результат долгой, скрупулезной работы, увы, до сих пор так и не издан. В их числе: замучены в гестапо — 12 человек; повешены, расстреляны, сожжены заживо — 18 человек; погибли при десантировании или переходе линии фронта — 13 человек; погибли при минировании шоссе и железных дорог — 7 человек; подорвались на минах — 4 человека; пропали без вести — 348 человек. Большое количество пропавших без вести объясняется тем, что разведчики и диверсанты, уходя на задание, не имели при себе никаких документов и при гибели оставались неопознанными... Пришлось принять бой, однако силы были слишком не равными.
Наши сражались отчаянно. Даже раненные, они не сдавались и, истекая кровью, продолжали отстреливаться. Лишь когда у этой восьмерки кончились патроны, гранаты и бутылки с горючей смесью, немцы смогли приблизиться. На каждого из членов группы навалилось по нескольку немецких солдат, скрутили им руки и повели в город.
Допрашивали по одному, жестоко избивали. Вот что удалось выяснить впоследствии о трагической развязке этой истории.
После этого осталось две претендентки на родство — Любовь Тимофеевна Космодемьянская и еще одна женщина. Образовали комиссию, куда вошли комсомольские руководители, представители городской милиции, доктор и я. Когда беседовали с женщинами, Любовь Тимофеевна рассказала, что у Зои было очень чистое тело и никаких особых примет. Вторая женщина, напротив, решительно потребовала запротоколировать: у Тани выше левого колена глубокий шрам, а на щеке оспинки.
Провели эксгумацию. Любовь Тимофеевна дочь не узнала. Другая женщина, напротив, запричитала: «Это моя Танечка! Вот шрам, а вот оспинки! А Любовь Тимофеевна дочь напрочь не узнавала. Голова пошла кругом.
Тогда тело стоймя прислонили к сосне. Ну как я могу в эту минуту ей объяснить, что повешенные сильно вытягиваются! А ведь Зоя висела около месяца… Положили тело в приготовленный гроб — пора закапывать. Вдруг Любовь Тимофеевна говорит: «Я дочку в поле рожала, пупок узлом завязывала». А Зоя лежала в одной рубашечке, местами окровавленной. Приподняли ее — пупок узлом завязан.
Все стало ясно. Лжемамаша тут же призналась: ей удалось из Москвы сразу после освобождения села добраться до Петрищева, за самогон подкупить местных мужиков, которые подняли из могилы труп и дали осмотреть его. Тогда она увидала и шрам, и оспинки на лице. Откуда они взялись? Выяснили и это: когда нашу разведчицу привели к месту казни, виселица была недостроена. Конвойные втолкнули Зою в находившийся рядом сарай.
У девушки были связаны руки, она упала на песчаный пол, к лицу прилипли песчинки — они и остались оспинками…». По весне ее тело — в третий раз! И 7 мая 1942 года под ружейный салют захоронили урну с прахом разведчицы в центре Петрищева. Спецназ своих не бросает! Поэтому обратимся к сухой статистике. А она такова.
Только за 1941-1943 годы в руководимой Артуром Карловичем воинской части было обучено и отправлено в тыл противника 115 разведывательно-диверсионных групп общей численностью 2862 человека. Какие задания они выполняли? Семьдесят лет минуло с тех времен, но еще как минимум три десятилетия дела разведчиков Спрогиса будут нести на себе гриф «Совершенно секретно» и не подлежать разглашению. И еще три числа для размышления. Из трех с половиной тысяч бойцов особой войсковой части не дожили до Победы 952 человека. В начале октября сорок третьего при выполнении одного из заданий Артур Карлович был тяжело ранен.
Самолетом его доставили в Москву, в военном госпитале сделали несколько сложных операций. Едва встав на ноги, разведчик появился в Центральном штабе партизанского движения и получил новое назначение — начальником штаба партизанского движения на территории Латвийской ССР. Почему выбор командования пал именно на Спрогиса? Да потому, что ситуация в Латвии в то время сильно напоминала положение дел в Испании середины тридцатых годов: штаб партизанского движения существовал, а самих партизан на территории оккупированной республики не было. Партизанские отряды базировались в уже освобожденной к тому моменту Белоруссии, совершали налеты на ближайшие гарнизоны гитлеровцев и возвращались назад. Спрогису, досрочно произведенному в полковники, предстояло разворачивать партизанское движение в регионе практически с нуля.
Условия партизанской борьбы, разведывательной и диверсионной работы в Латвии были исключительно трудными. Воевать там, как до этого воевали в Белоруссии или на Украине, не представлялось возможным: густая сеть дорог, удобных для патрулирования охранными войсковыми командами, окультуренные, «прозрачные» леса, насквозь просматриваемые с воздуха, значительное количество зажиточных хуторян, на содействие которых не приходилось рассчитывать — все это создавало дополнительные трудности для действий партизан и разведывательно-диверсионных групп.
Проявляется она не сразу. Я возвратилась из деревни в райком и стала готовиться к семинару пионервожатых. Но чувствовала себя уже неважно, а в день проведения семинара мне стало совсем плохо: меня сильно знобило, поднялась высокая температура. Мобилизовав все свои силы и волю, я провела семинар.
Был жаркий июнь 1944 года, а я стояла перед ребятами в валенках, шубе и тёплой шали. Дойдя до дома, где я жила, я тут же потеряла сознание. Это было страшное, кошмарное время, вспоминать о нём не хочется. День Победы я встретила в Знаменке Смоленской области. В ночь с восьмого на девятое мая в кабинете председателя райисполкома собрались все руководители района для участия в селекторной перекличке районов. Вёл перекличку первый секретарь Смоленского обкома партии товарищ Попов.
Примерно часа в четыре утра перекличка прекращается, и нам говорят, что сейчас будет передано важное сообщение. Через минуту мы услышали радостный, взволнованный голос Попова: «Дорогие товарищи! Фашистская Германия безоговорочно капитулировала. Мы победили! Когда мы бежали по селу, то стучали в двери и окна всех домов, крича: «Война закончилась, наступил мир! А рано утром партийный и комсомольский актив разошлись по деревням, чтобы сообщить эту радостную весть и всенародно отпраздновать Победу советского народа над фашистской Германией.
Было скромное застолье, но радость лилась через край. Много пели, водили хороводы, плясали и много плакали. Девушки сходили на луга, набрали полевых цветов и возложили их на братские могилы. На Смоленщину меня направил ЦК ВЛКСМ для восстановления комсомольских организаций в районах, освобождённых от фашистских оккупантов и организации их работы. Пока шла война, я считала себя «мобилизованной». Война закончилась нашей Победой, и я решила, что имею моральное право уйти «в отставку», вернуться домой — в Москву.
Тем более, что в мае 1945 года я направила заявление и другие необходимые документы в Московский государственный педагогический институт имени В. Ленина о принятии меня на заочное отделение педагогического факультета. Обком отказал мне в освобождении от работы. Дорогая, родная моя Москва, здравствуй! Я так соскучилась по твоим улицам, переулочкам, по твоим театрам, по Сокольникам, где прошло моё детство! И вот я снова дома.
Немного отдохнув, я поехала в институт, чтобы забрать свои документы, а мне там сказали: «А зачем Вам документы? Прочитав Вашу биографию, мы без экзаменов зачислили Вас студенткой первого курса, так что приступайте к учёбе». С институтом вопрос решён, теперь надо думать о работе. Я пошла в Железнодорожное отделение Госбанка, где начиналась моя трудовая деятельность и откуда я уходила на фронт. В отделении Госбанка сохранился старый коллектив, меня встретили с радостью и сразу зачислили на должность кредитного инспектора. Вскоре меня избрали секретарём парторганизации, а на районной партийной конференции — членом ревизионной комиссии Железнодорожного РК ВКП б.
В июле 1949 года меня перевели на работу в Московскую городскую контору Госбанка, а в августе на отчётно-выборном собрании избрали секретарём партбюро. В марте 1950 года Коминтерновский РК ВКП б освободил меня от должности секретаря партбюро Московского городской конторы Госбанка и перевёл на работу в аппарат райкома на должность инструктора орготдела. Учёба в институте пришлась на годы моей работы в Госбанке: в те годы студентам вечерних и заочных отделений не предоставляли оплачиваемого отпуска для сдачи экзаменов. Поэтому свой очередной отпуск я использовала в дни весенней и зимней сессий. Итак, на протяжении пяти лет учёбы в институте, я не имела ни одного отпуска и ни одного выходного дня. Ибо занятия в институте проходили: в понедельник, среду, пятницу с 18 до 22-х часов и в воскресенье с 10 до 18 часов.
В то время был один выходной день в неделю — воскресенье. А если быть точнее, то я не имела ни одного отпуска и ни одного выходного дня на протяжении девяти лет. В годы войны мало кто имел выходные дни или отпуск. Я отношусь к числу людей, которые с первого и до последнего дня не пользовались такими благами. В таких условиях учиться, конечно, было трудно, и не все это выдерживали.
Вся информация, направляемая пользователями, подлежит проверке на предмет достоверности. Это напрямую влияет на скорость публикации данных. В автоматическом режиме данные не публикуются. База данных совершенствуется и дополняется постоянно. В случае выявления некорректного отображения информации отсутствие фото, даты, места рождения и пр. Восстановление данных или внесение изменений проходит быстрее, если направлять полные ФИО фамилия, имя, отчество , дата и место рождения, документы сканированные или их фотокопии , подтверждающие информацию.
Полковник Спрогис Артур Карлович
Одним из организаторов подпольного и партизанского движения в Латвии был этнический латыш, полковник Советской Армии Спрогис Артур Карлович. Старший лейтенант Артур Спрогис и Елизавета Паршина. Старший лейтенант Артур Спрогис и Елизавета Паршина. Артур Спрогис остается ярким примером преданности и мужества в служении Родине. С присущей Артуру Карловичу целеустремленностью он создает подпольные группы и готовит кадры для развертывания партизанской борьбы на всей территории республики. биография, дата рождения.
Еще экспонаты
- Бутерброд от Ленина
- 5 прибалтов, которые верно служили Советскому Союзу
- В недрах Земли обнаружен гигантский океан
- Лента новостей
- СОДЕРЖАНИЕ
Самые эффективные в мире. Правда и мифы о партизанском движении СССР
Поэтому свой очередной отпуск я использовала в дни весенней и зимней сессий. Итак, на протяжении пяти лет учёбы в институте, я не имела ни одного отпуска и ни одного выходного дня. Ибо занятия в институте проходили: в понедельник, среду, пятницу с 18 до 22-х часов и в воскресенье с 10 до 18 часов. В то время был один выходной день в неделю — воскресенье. А если быть точнее, то я не имела ни одного отпуска и ни одного выходного дня на протяжении девяти лет. В годы войны мало кто имел выходные дни или отпуск.
Я отношусь к числу людей, которые с первого и до последнего дня не пользовались такими благами. В таких условиях учиться, конечно, было трудно, и не все это выдерживали. На первом курсе нашего отделения было 70 человек, на втором — 50, а пятый курс закончили и сдали госэкзамен — 15 человек. Окончила я институт в 1950 году, получив квалификацию преподавателя педагогики, психологии, методиста по дошкольному воспитанию и звание учителя средней школы. Работала по специальности всего один год, да и то по совместительству с работой в Коминтерновском РК ВКП б — преподавала в восьмом классе средней школы психологию.
Работая кредитным инспектором в Железнодорожном отделении Госбанка, я вела группу промышленных предприятий, осуществляя постоянный контроль за их финансовым состоянием. И, если предприятие по какой-либо причине испытывало финансовое затруднение, незамедлительно принимались необходимые меры по оздоровлению финансового состояния предприятия, никто даже не помышлял о его банкротстве. А задержка зарплаты хотя бы на один день считалась «ЧП» чрезвычайным происшествием. Так было в советское время… В аппарате Коминтерновского РК ВКП б я проработала почти шесть лет, в основном инструктором орготдела и некоторое время — инструктором отдела пропаганды. В каждой первичной парторганизации парткомы были на правах райкома, а цеховые парторганизации на правах первичных.
В каждой первичной парторганизации было от 10 до 25 цеховых парторганизаций. Почти каждый день приходилось бывать на партийных собраниях. Я с головой ушла в работу и не представляла свою жизнь другой. Однако мне пришлось перейти на другую работу. В апреле 1953 года у меня родился сын, а в 1955 году он тяжело заболел.
Мальчику нужен был строгий режим и внимание матери, а мой рабочий день начинался в девять часов, а заканчивался в двадцать три часа. Я перешла на работу в Центральное бюро технической информации Министерства тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, которое размещалось на улице Кирова, в этом же здании находился детский сад министерства, в который был принят мой сын. Таким образом я имела постоянную связь с воспитателями и врачом детсада. Когда я пришла в ЦБТИ, там было два коммуниста. С моим приходом была создана первичная партийная организация, секретарём избрали меня.
В июне 1957 года произошла реорганизация — Министерства были ликвидированы и созданы Совнархозы. Большая часть сотрудников нашего ЦБТИ в том числе и я были переведены в ЦБТИ Мосгорсовнархоза, где я работала до марта 1966 года, до новой реорганизации, когда были ликвидированы Совнархозы и вновь созданы Министерства. Работала в Мосгорсовнархозе инженером, старшим инженером, а затем — начальником отдела научно-технической пропаганды и выставок ЦБТИ. Работая в Мосгорсовнархозе, я побывала почти на всех промышленных предприятиях Москвы. Специалисты отдела изучали трудовой опыт работы конкретного предприятия и, с целью передачи передового опыта работы другим предприятиям, проводили научно-технические совещания по специально разработанным программам, школы фабрично-заводского обучения на предприятиях, чей опыт изучался.
В итоге работы научно-технической конференции и школы изучения передового опыта давались рекомендации по внедрению передового опыта и осуществлялся контроль за исполнением рекомендаций. Передовики производства выезжали на родственные предприятия, рассказывали о методах своей работы и показывали это на рабочем месте. Это были энергичные женщины, в совершенстве владевшие своей квалификацией, дающие много рационализаторских предложений. Они охотно делились своим производственным опытом со специалистами родственных предприятий. Изучению и внедрению передового производственно-технического опыта придавалось большое значение в годы Советской власти.
Много внимания уделялось подготовке высококвалифицированных специалистов. На многих крупных предприятиях были свои техникумы и институты, где без отрыва от производства учились работающие на данном предприятии, например, на заводах: «Серп и молот», «Автозавод имени Лихачёва», комбинате «Трёхгорная мануфактура». Имя — рабочий — звучало гордо. Передовики производства избирались в руководящие партийные, советские и профсоюзные органы. В этом институте я проработала чуть более двух лет в должности начальника экономической информации, а затем — начальника организационно-методического отдела.
Была — председателем профбюро института, главным редактором стенгазеты института, пропагандистом семинара, секретарём партбюро института, членом детской комиссии Министерства. Систематически проводились конкурсы, смотры научных разработок молодёжи. На ВДНХ СССР организовывались выставки перспективных научных разработок молодёжи, различных изделий, сконструированных и изготовленных молодыми специалистами. На базе выставок проводились научно-технические конференции, семинары, показ изделий в рабочем состоянии.
Later career Later, he was appointed to the special group of activists from the Communist Party of Latvia, whose job it was to re-establish the functioning of the Latvian SSR after the Germans had been driven out of the country. From 1944, he resided in Riga. Literature Strods, Heinrihs ed.
Верю, что в Латвии ещё вспомнят достойно своих сыновей! Ещё вспомнят не только латыши своих настоящих героев, каким был полковник Артур Спрогис, вспомнят литовцы Совою героиню-партизанку, Героя Советского Союза Марите Мельникайте, вспомним мы всех Героев Советского Союза любых национальностей сражавшихся и проливавшие кровь свою, отдавали жизни свои за Свободу и Независимость Советского Союза! Именно интернационализм позволил Советским людям победить "коричневую чуму".
В 1940 году Спрогис поступил в Военную академию имени Фрунзе на разведывательный факультет, а в 1941 году окончил его. Этот период обучения стал отправной точкой для его важной роли в истории. Спрогис - герой романа "По ком звонит колокол" Эрнеста Хемингуэя, но его настоящая жизнь и подвиги зачастую превосходили вымысел. Спрогис организовал взрыв порохового завода франкистов и провел множество других специальных мероприятий против мятежников Франко и их союзников, включая германских нацистов и итальянских фашистов. Под его руководством латвийское партизанское движение приобрело новый импульс и стало эффективным инструментом сопротивления оккупантам. Латвийские партизанские отряды, сформированные в основном на востоке Латвийской ССР, играли ключевую роль в борьбе с нацистскими захватчиками во время Второй мировой войны.
После полного освобождения Латвии от нацистов и их союзников в 1944 году, Спрогис был назначен заведующим военным отделом Центрального комитета Коммунистической партии Латвии, что подчеркивало его важную роль в организации и поддержке сопротивления. Начальник военной кафедры при Первом Московском государственном педагогическом институте иностранных языков, он также внёс значительный вклад в образование будущих поколений. Спрогис, чья деятельность была нацелена на защиту своей родины и идеалов коммунизма, скончался 2 октября 1980 года, оставив после себя наследие борьбы за свободу и справедливость.
Артур Спрогис -
– Командир воинской части особого назначения капитан госбезпасности Спрогис Артур Карлович, – представился светловолосый. Артур Спрогис был специальным уполномоченным Государственного Комитета Обороны на Западном фронте по диверсионной работе. Артур Карлович Спрогис - уже тогда являлся легендой оперативной разведки.
Arturs Sproģis
Спрогис Артур Карлович В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией см Спрогис Арту р Кáрлович Спрóгис латыш. Вспоминает Артур Карлович Спрогис. Участники партизанского движения -- Спрогис, Артур Карлович (1905-1980) $2: rubbk. Артур Спрогис был специальным уполномоченным Государственного Комитета Обороны на Западном фронте по диверсионной работе. 2 октября 1980; русский: Артур Карлович Спрогис) был Латышский полковник и командир Советские партизаны вовремя оккупация Латвии нацистской Германией в Вторая Мировая Война.
Полковник Спрогис Артур Карлович
2 октября 1980; Русский: Артур Карлович Спрогис) был латышским полковником и командиром советских партизан во время оккупаци. Артур Спрогис был в числе тех, кто заступал на пост у кремлевской квартиры Владимир Ленина. Вспоминает Артур Карлович Спрогис. Портал о Фронтовиках | Спрогис Артур Карлович. В личном архиве Спрогиса достаточно фактов, свидетельствующих, что для разведки, для выполнения особых заданий Артур Карлович подходил, как говорится, на все сто.
Реферат по теме Диверсанты Западного фронта : Артур Спрогис и другие : страницы памяти
- Боец невидимого фронта
- Спрогис, Артур Карлович - Википедия
- Согласно «Делу № Н-16440», предателем оказался тот, с кем она пошла на боевое задание
- Спрогис, Артур Карлович
- Полковник Спрогис Артур Карлович — Русский мир (Виктор Душнев) — NewsLand
Она запела «Интернационал»
Например, партизаны попросили выяснить численность подразделения, охраняющего железную дорогу в районе станции Доманово. Взрослому туда подойти невозможно, сразу пристрелят. Мама наложила в сито яичек. Я подошла с ними к укрепрайону и крикнула часовому по-польски: мол, яйки, презент. Он пропустил. Завели меня в столовую. Выкладывая яйца, я боковым зрением определила число мест за обеденными столами.
Эти данные потом помогли партизанам сориентироваться: какими силами блокировать охрану, чтобы взорвать в этом районе железнодорожное полотно. Аналогичные задания выполняли вместе со мной брат Василий, сестры Евгения и Лариса. А родители, конечно, занимались более серьезными делами: переправкой в лес оружия, которое они складировали в схронах в первые дни войны после ухода наших войск, передачей партизанам разведданных, вербовкой нужных людей, приведением в исполнение приговоров партизанского трибунала в отношении предателей. В 1943 году над нашей семьей нависла реальная угроза разоблачения. Нам приказали уходить в лес. Комбриг Линьков зачислил всю семью в партизанский отряд.
Папу командиром отделения. А остальных —рядовыми. Во время выполнения одного из заданий каратели схватили мою младшую сестру Ларису. Они ее долго пытали. Когда мы наши Ларочку, она вся была истыкана ножом. А из груди торчало длинное шило, которое пробило сердце.
Ей тогда было всего одиннадцать лет! Самой Нине Михайловне в год окончания войны исполнилось пятнадцать лет.
В пакетике оказался бутерброд - два кусочка черного хлеба с повидлом. Лакомство двадцатого года... После окончания пулемётной школы молодой коммунист участвует в разгроме армии Махно и остатков петлюровцев на Украине, в ликвидации банд Булак-Балаховича в Белоруссии. Потом опять учёба в Москве, и вот уже 20-летний Спрогис - начальник Копыльской оперативной группы 17-го Тимковического погранотряда в Белоруссии. В этой должности он принимает участие в легендарной операции «Синдикат», в ходе которой чекисты смогли выманить в СССР и арестовать известного террориста Бориса Савинкова. Опять учёба — на этот раз в Высшей пограничной школе, — и служба в погранвойсках в западных областях СССР.
В Испании его старый знакомый Ян Берзин поручает ему сформировать диверсионный спецотряд - и бывший курсант его не подвёл. Хотя формально отряд возглавлял испанец Хосе Муньос Гарсия, реальным командиром был Спрогис. На Гвадалахарском фронте подчинённые «команданте Артуро» взрывали железнодорожные пути и мосты, пустили под откос 8 вражеских эшелонов - в общем, осложняли жизнь франкистам как могли. Были и неожиданные встречи — так Спрогис познакомился с Эрнестом Хэмингуэем, работавшим там журналистом. Писатель дотошно расспрашивал советского специалиста об особенностях диверсионной работы, а потом упросил взять его на боевую операцию. В составе диверсионной группы, которой удалось в рейде подорвать вражеский эшелон, Хэмингуэй был «внештатным», одиннадцатым бойцом, но взрывчатку и амуницию нёс наравне со всеми.
Герой романа « По ком звонит колокол » [3] Эрнеста Хемингуэя , который писал о совместном рейде со Спрогисом: И все, чему меня обучал Спрогис, он сам взял от него — Яна Карловича Берзина.
Многие из нас погибли, так и не узнав, кому они обязаны своим кодексом разведчика, своими навыками, своей выучкой — Ольбик Александр Степанович Артур Спрогис скончался в 1980 году. Последние годы жизни он жил в Москве, в доме Нирнзее. Литература Strods, Heinrihs ed.
И в это время вошёл в комнату комиссар Дронов. И тут же несколько человек пустились в пляс под весёлую песню «Калинка». Девчонки все были весёлые, задорные, симпатичные. Но среди всех нельзя было не обратить внимание на Веру Волошину.
Она была высокая, стройная, с красивыми, цвета спелой ржи, волосами. Одета она была в синюю шерстяную, в широкую складку юбку, ярко красную лыжную куртку. Порывистая, деятельная, энергичная. Мы избрали её старостой комнаты. На следующий день — 16-го октября 1941 года, с самого утра началась учёба. Учились всего три дня, на четвёртый день стали комплектовать разведывательно-диверсионные группы и готовить их к переброске в тыл врага. Вот первая горькая правда!!!
Через 5 дней девушек, не имевших ни малейшего понятие о военном деле и естественно не владевших ни оружием и навыками разведчика-диверсанта, сразу бросают в бой!!! Ну что ж теперь давайте посмотрим, что из этого получилось!!! В нашей группе было девять человек: пять парней и четыре девушки. Линию фронта мы переходили вместе с группой Бориса Крайнова. В сопровождении полковой разведки мы относительно спокойно перешли линию фронта. Разведчики, пройдя с нами метров пятьсот, возвратились на передовую для обеспечения нашего прикрытия, если мы будем обнаружены при дальнейшем продвижении по нейтральной полосе. Преодолев полтора—два километра по открытому полю под сильным миномётным обстрелом, мы вошли в лес и наши группы разошлись — каждая направлялась к месту своего действия.
Когда группа углубилась в лес, Ананьев объявил привал, давая нам отдохнуть. А сам пошёл на разведку в ближайшую деревню. Мы сразу же сбросили с плеч рюкзаки и повалились на землю. Рюкзаки были тяжёлыми, особенно для наших девичьих плеч. Лес… Чудесный лес Подмосковья! Такой знакомый и родной: с мощными дубами, стройными берёзками, пушистыми ёлочками, разноцветьем трав, пением птиц — всё в нём радовало и успокаивало душу в мирное время. Война наложила на него свой отпечаток — он стал суровым.
Время, отведённое командиром для разведки, прошло, а он не возвращался. В нас зародилась тревога. Павел Проворов предложил изменить место базирования и выставил часовых. Мы ждали командира сутки, но тщетно — он не возвратился. Группа оказалась в трудном положении: никто из нас не знал точного района действия и, главное, пароля, который нужно будет назвать, возвратясь в расположение своих войск. Но мы не пали духом, Командиром группы стал Павел Проворов, и было принято решение: действовать в районе Вереи. Прибыли в определённый нами район действия.
Проворов выслал разведку к шоссе. Пробыв в укрытии несколько часов, разведчики установили интенсивность движения по шоссе и как оно охраняется. Ближе к ночи группа двинулась к разведанному месту. За ночь мы установили на шоссе в нескольких местах противопехотные и противотанковые мины, разбросали металлические шипы и отошли метров на триста для наблюдения. Уже стало рассветать, когда мы услышали шум на шоссе, а вскоре увидели и колону автомашин. Первая, в которой сидели солдаты, благополучно проскочила. Вторая и третья, с боеприпасами, взорвались.
Машины загорелись, и огонь стал перебрасываться на следом идущие машины. Мы стали отходить к лесу, но, в зареве пожара фашисты обнаружили нас и стали преследовать, стараясь отрезать от леса. Тогда Проворов изменил направление, и мы побежали к лесу через болото, рискуя каждую секунду быть затянутыми в него. Фашисты лезть в болото не рискнули и прекратили погоню за нами. Когда уже в лесу мы остановились, чтобы перевести дух, то обнаружили, что среди нас нет Сони Макаровой. Мы подавали условные сигналы, прочёсывали лес, но Соню так и не нашли. Мы решили, что она оступилась с одной из кочек, по которым мы бежали, и её затянуло болото.
Это была вторая потеря в группе, нас осталось семь человек. Боль утраты боевых друзей вселила в нас ещё большую ненависть к врагу. Продолжая рейд по району, мы минировали шоссейные и просёлочные дороги, разбрасывали по дорогам металлические шипы, нарушали телеграфную и телефонную связь, одновременно собирая разведданные. Когда израсходовали все боеприпасы, мы стали выходить к своим. Обратный путь был очень тяжёлым. Если, когда мы шли на задание, полковая разведка помогала нам перейти линию фронта, то теперь всё пришлось решать самостоятельно, нас некому было поддержать и прикрыть. Мы несколько раз меняли место прорыва, но каждый раз попадали под сильный обстрел миномётов и пулемётов.
Продукты у нас закончились, и мы питались дарами природы: грибами, рябиной, травой. Одежда наша и обувь промокли и были грязными — приходилось переходить вброд реку, идти под дождём. Но самое страшное случилось, когда нам всё же удалось перейти линию фронта, и мы оказались у своих. Но попали не в ту часть, разведка которой провожала нас на задание в тыл врага, а в пограничный полк, командование которого нас не знало, а мы не знали пароль. Нас арестовали, как немецких шпионов, отобрали оружие, посадили отдельно мальчиков от девочек в подвальные помещения, поставив возле дверей вооружённых солдат. Допрашивали ночью поодиночке, требуя признаться: кто послал и с каким заданием. Сработал «закон подлости»: именно в этом районе, откуда мы вышли к линии фронта, был сброшен небольшой немецкий десант, и пограничники приняли нас за них.
Ночь прошла как кошмарный сон: допрос, потом несколько минут отдыха на холодном полу, потом снова допрос и угрозы расстрела. Умереть за Родину не страшно — ведь мы добровольно пошли в часть особого назначения 9903 и знали, что каждое задание в тылу врага может быть последним. Но погибнуть от пули своих солдат, да ещё с клеймом предателя, было невыносимо тяжело. Нервы на пределе. Хотела заставить себя заснуть, чтобы снять напряжение, но сон не шёл. Мысли одна за другой проносились в воспалённом мозгу.
ФСБ представили архивные документы о службе прославленного чекиста Спрогиса
Участник гражданской войны и войны испанского народа 1936—39. В Вел. После войны на партийной и преподавательской работе. Источник: Великая Отечественная война. Сын рабочего? Окончил Моск. ВЦИК 1922 , Высш. Фрунзе 1941.
С момента его создания в 1943 году до 1944 года Спрогис был начальником штаба латвийского движения сопротивления.
Более поздняя карьера Позже он был назначен в особую группу активистов Коммунистической партии Латвии , задачей которой было восстановление функционирования Латвийской ССР после изгнания немцев из страны. С 1944 года проживал в Риге. Спрогис четыре раза был награжден орденом Красного Знамени , а также орденом Ленина. Источники Все подробности из резюме Спродиса в 1944 году, опубликованного в H. Strods см.
Показать полностью Родился в 1904 году. Летом 1936 года Спрогис был направлен в Испанию военным советником.
Когда началась война, Спрогис был слушателем Военной академии им. В июле 1942 года Артур Карлович был назначен начальником оперативной группы, действующей в тылу врага. Он принимал непосредственное участие во многих боевых операциях, а наиболее важные и опасные возглавил лично. В одной из таких операций А. Спрогис был тяжело ранен и самолетом доставлен в Москву в госпиталь.
Мне доложили, что группа девушек благополучно добралась в район дислокации. Это военная терминология. Кстати, молодой человек, Вы не представились. Мне кажется, что Вы тоже не местный. Говорил Спрогис по-русски очень правильно, литературно грамотно, но с явным акцентом. Так говорили некоторые немцы, много лет проведшие в нашей стране. Шурка Ульянов, то есть Александр. Прилетели в глубокий немецкий тыл, в Белоруссию, чтобы встретиться с москвичом. Подходите, знакомьтесь с нашими соседями. Спрогис повернулся к начштаба: — А Вы, почтеннейший, часом не москвич? В Москве был только проездом, когда наш танковый корпус с Дальнего Востока под Брест передислоцировали. Знаю ваш город. Садов много. Всю всю нашу страну—матушку — от Бреста до Магадана. И Среднюю Азию и Закавказье. Служба у меня такая. Ездить много приходится. И сейчас, как видите, путешествую. Он улыбнулся. Заулыбались и его бойцы. Улыбнулся и Василий Петрович. Много приключений случилось? Пока все по плану. Без приключений. Кстати, вы связь с Большой Землей имеете? Тогда в ближайшем сеансе получите кое-какие директивы относительно нас. Мы гостям всегда рады, готовы помочь, если в чем нужда будет. Просто порядок у нас такой. Все должно быть по правилам. Это не моя прихоть. Это служба такая, так что не обижайтесь. Мы люди служилые, себе не принадлежим. Выполняем то, что нам приказывает наше начальство. А там люди привыкли к определенному порядку, и не нам их перевоспитывать. Чай будете пить? Настоящий, московский. С сахаром! Естественно, мы не могли отказаться от такого приглашения. Спрогис на правах хозяина первым присел к костру. Начштаба последовал его примеру. А я как—то застеснялся. Вообще-то в стеснительности меня упрекнуть было трудно, а тут… Артур Карлович заметил мое смущение: — Ты что же, земляк? Ты не стесняйся. Здесь все свои, чужих не держим. Ты где живешь в Москве? Там же в начале улицы чье—то посольство? А наш — следующий, который надстраивался. Было четыре этажа, а сейчас семь. У вас там двор проходной на вторую Мещанскую. Как ты агакнул, так москвича и выдал. У меня половина части так агакает. Все рассмеялись. И вся моя застенчивость исчезла. А Спрогис обратился к начштаба: — Кстати, Василий Петрович, Вы не будете возражать, если мы сего юного отрока немного поэксплуатируем. Нам надо здесь в округе немного побродить, нужен проводник, ориентирующийся на местности. Как я понял, Александру это не впервой. Я верно говорю? Чтобы не записал ему самовольную отлучку. Только чай с галетами попьет и сбегает. Как у вас говорят? Мы с Приходько переглянулись. База отряда находилась на краю большого леса, что тянулся на многие десятки километров вдоль правого берега Березины. Раскинувшиеся вокруг деревушки своими названиями как бы уточняли породы деревьев в лесу, рельеф, флору, фауну. Ближайшей деревней была Ольховка. За ней — Березовка, а еще дальше — Кленовка. А по другую сторону от Ольховки стояли Дубовручи, Боровины, Сосновка, Беличаны, Логи… Были, правда, еще две Князевки — Большая и Малая… После продолжительного рейда, результатом которого стал разгром полицейского гарнизона и уничтожение моста через Березину в Черневке, выведенный из строя торфозавод в Смолевичах, разгромленная автоколонна на шоссе Могилев — Минск и ряд других операций, командование отряда решило дать людям несколько дней отдыха. Тем более, что приближались Октябрьские праздники. А после праздников пора было готовиться к зимовке: достроить землянки на основной базе, отрыть там окопы, заминировать подходы к лагерю, ну и все такое прочее. Почти весь отряд был в сборе. Даже большинство диверсионных групп в эти дни оказались на месте. Не было и одной из диверсионных групп капитана Рыбакова. Но базовая радистка Рыбакова, Вера, поддерживала с ними постоянную связь. И у них, вроде, все было в порядке. Мне же было не до отдыха. Сапоги, что пошили мне весной, уже дышали на ладан. Требовался основательный ремонт. Новые сшить было нереально. Удалось уговорить нашего начхоза: поворчав, что обувь на мне горит, что летом можно бы и босиком или, в крайнем случае, в лаптях походить, он все же выдал мне «союзки» и подметки. А с сапожником я договорился заранее. В Кленовке, где располагался бригадный госпиталь и куда я ходил проведать своего раненого друга, разведчика Витю Пономарчука, жил сапожник. Он согласился за пачку гродненской махорки быстро отремонтировать мои «топтуны». Начальник разведки отряда, Жора Соловьев, разрешил мне побыть пару дней в Кленовке. Да возьми с собой карабин: днями двинем на «железку», надо кое-что выяснить. Так мы тебя прямо в Кленовке подхватим. Ты, я, Маша, Костя… там видно будет. Надо сказать, что словечко «лады» с легкой руки командира одной из диверсионных групп Федора Воронихина было чуть ли не самым распространенным среди разведчиков и диверсантов отряда. Отметившись у командира дежурного взвода, я отправился в Кленовку. Пароль «общая пятерка», который сообщил мне Соловьев, означал, что пароль и отзыв должны уложиться в число 5. Например, окликая кого-то незнакомого, со словами: «Стой, кто идет? И в ответ должен услышать число, дополняющее названное мной до пятерки. В данном случае — два. Числовые пароли имели хождение на всей территории партизанской зоны и использовались для связи между отрядами. Смена чисел происходила неравномерно по определенному коду, известному лишь ограниченному кругу партийного командования. Пароль сообщался только партизанам, находящимся вне лагеря. Дядька Петрусь, как звали сапожника, скептически оглядел мои сапоги, помял в руках «союзки»: — Хиба ж то боты? То ж горэ одно. Ну да чаго уж там, як зговорылысь так зробим. Тольки трэба почакать трохи. Сення я их замочу. Уранку притачаю саюзки, натягну на калодку, ну и як высахнуть, так прилажу подметки. Вось и усе. А ты пока на пячи посядишь. Или вон у Ядьзи боты возьми. Хлопцев своих в лекарне повидаешь. Ядьзины «боты» оказались сапогами сорокового размера, но все же я обул их, навернув поверх носков пару портянок. Был конец октября, и, хотя снег еще не выпадал, босиком ходить было нельзя. Тем более, что я за все время пребывания в отряде ходить босиком так и не научился. Этим я сразу отличался от деревенских ребят, и когда в деревне появлялись немцы, старался не очень показываться им на глаза. Деревенские пацаны, естественно, знали, кто я такой и всегда старались куда — нибудь меня «сховать», а сами вызнавали нужные мне сведения. Но потом немцы что-то пронюхали и стали к ребятам относится с подозрением, особенно полицаи. И в разведку одного меня уже не пускали. Ходил вместе с другими разведчиками и с оружием. То есть в деревню я заходил, как и раньше, но наши разведчики меня прикрывали, а в случае чего я мог и свой «Вальтер» пустить в ход. Оставив у дядьки Пятруся сапоги, я пошел в хату Кастюковичей, где находился наш бригадный медпункт, который доктор Тихомиров гордо называл «госпиталем». Раненых было двое: разведчик Виктор Пономарчук и Коля Атапин, диверсант из группы «спрогисевцев», что пришли этим летом через фронт. Это были отлично подготовленные профессионалы-диверсанты. Коля был ранен разрывной пулей в правую руку. И только благодаря искусству партизанского доктора—хирурга Василия Ферапонтовича Тихомирова удалось сохранить кисть. Конечно же, помогло и богатырское здоровье молодого партизана. А он так свято поверил во всемогущество бригадного эскулапа, что наотрез отказался эвакуироваться на «Большую землю», когда прилетал из Москвы самолет, на котором вывезли всех тяжелых раненых и двух немецких офицеров-антифашистов, переправленных к нам минскими подпольщиками. С этими немцами история произошла очень интересная. Оба они были инженерами, и оба попали на фронт за какие-то прегрешения. Оказались в одной части и решили бежать к русским. Но часть их отозвали с фронта в Минск. Как им удалось, не зная языка, связаться с подпольщиками — одному Богу известно. Подпольщики же так долго проверяли их лояльность, что нависла угроза оказаться в застенках гестапо. Но самолет вызвать сразу не удалось: бригада попала в переплет и долгое время вела тяжелые бои с «власовцами», которых немцы использовали для борьбы с партизанами. Отрываясь от преследования, бригада ушла за «железку» — железную дорогу Минск—Москва. Там в верховьях Березины в районе озера Палик лесные массивы были столь велики, что немцы уже не могли ее блокировать. К тому же в тех лесах базировались еще несколько партизанских бригад, и в случае надобности они могли прийти на помощь и отвлечь противника на себя. Оторвавшись от преследования карателей, бригада готовилась к большому походу по западным областям Белоруссии. Но спасенными немцами решили не рисковать, и перед уходом в рейд их по цепочке через несколько отрядов переправили к нам. А мы как раз ждали самолет: надо было отправить на «Большую землю» нескольких тяжелых раненых, а из Москвы должны были прилететь радисты для работы в диверсионных группах капитана Рыбакова. Вот так немцы-антифашисты оказались в нашем отряде, и мне удалось в течение нескольких дней поупражняться в немецком языке. Они относились ко мне очень уважительно и звали «Genosse Schura». А перед посадкой в самолет один из них, Пауль, подарил мне бензиновую зажигалку, что в то время было «царским» подарком, так как большинство партизан пользовались «катюшами» — высекали искру при помощи кресала, поджигали трут, а от него уже или прикуривали, или разжигали костер. Вот эту-то подаренную зажигалку я не без гордости показал раненым партизанам. Второй пистолет еще никому не мешал. Тем более разведчику. Тогда и карабин не нужен. Жаль вот патронов запасных для этой «пукалки» нет. Правда, Вася—»начбой» говорил, что от «мелкашки» подходят.