Цитата из книги: Мартин Иден автора Джек Лондон. Мартин Иден вспомнил свое многолетнее состязание с одним из своих недоброжелателей (Масляную Рожу), в котором он победил и убедился в верности своего решения продолжать борьбу (глава 15). Джек Лондон в обновляемой коллекции цитат. Только лучшие цитаты из книги «Мартин Иден». Актуальный рейтинг популярности и частые обновления. «Мартин Иден». Раньше он, по глупости, воображал, что каждый хорошо одетый человек, не принадлежащий к рабочему сословию, обладает силой ума и утонченным чувством прекрасного.
Цитаты из книги Джек Лондон "Мартин Иден"
Какое имею я отношение к этим мертвецам? Красота вечна и всегда жива. Я зыки создаются и исчезают. Они — прах мертвецов. Мартин сам себе, 82 Не удивительно, что святые на небесах чисты и непорочны. Тут нет заслуги. Но святые среди грязи — вот это чудо! И ради этого чуда стоит жить! Видеть высокий нравственный идеал, вырастающий из клоаки несправедливости; расти самому и глазами, ещё залепленными грязью, ловить первые проблески красоты; видеть, как из слабости, порочности, ничтожества и скотской грубости рождается сила и правда и благородство духа. Я никогда не пробовал, но это должно быть здорово.
Подумай только: ничего не делать! Я раз в тифу провалялся в больнице, так даже вспомнить приятно. Хоть бы опять заболеть. Джо, работник прачечной, 108 …Пьянство было следствием, а не причиной. Оно следовало за работой с такою же закономерностью, с какою ночь следует за днём. Став вьючной скотиной, никогда не достигнешь светлых высот… 109 Он не был ни жаден, ни скуп, но деньги для него означали нечто большее, чем известное количество долларов и центов. Они означали успех, и чеканные орлы на монетах казались Мартину крылатыми вестниками победы. А кто занимает самое высокое положение в обществе? Бездельники, богатые бездельники.
Они обычно и понятия не имеют о вещах, которые хорошо известны людям, занятым каким-то делом. Мартин в разговоре с Руфью о пустоте тем в светских беседах, 161 — …Он произвёл впечатление человека, который заглянул в глубь вещей и так напугался, что самого себя хочет уверить в том, что ничего не видел. Может я неясно выразил свою мысль? Попытаюсь объяснить иначе. Вообразите себе человека, который нашёл тропу к скрытому храму и не пошёл по ней. Он, может быть, даже видел мельком и самый храм, но потом убедил себя, что это был просто мираж. Или вот ещё. Человек мог бы совершить прекрасный поступок, но не счёл это нужным и теперь всё время жалеет, что не сделал того, что мог бы сделать. В глубине души он смеётся над наградой, которую мог получить за свои деяния, но где-то ещё глубже тоскует по этой награде и по великой радости свершения.
Мартин о профессоре, который, по его мнению, не достиг максимального результата, 167 … Все они одинаково приспособляются к общим меркам, все строят свою жизнь по готовому убогому образцу. И постоянно глядя друг на друга, подражая друг другу, эти жалкие существа готовы стереть свои индивидуальные особенности, отказаться от живой жизни, чтоб только не нарушить нелепых правил, у которых они с детства в плену. Мысли Мартина о людях своего старого круга и о людях круга Руфи, 180 — …Редакторы, их помощники, рецензенты, вообще все те, кто читает рукописи, — это все люди, которые некогда хотели стать писателями, но не смогли. И вот они-то, последние, казалось бы, кто имеет право на это, являются вершителями литературных судеб и решают, что нужно и что не нужно печатать. Они, заурядные и бесталанные, судят об оригинальности и таланте. А за ними следуют критики, обычно такие же неудачники.
Видела она и как не щадя себя он работает и по расходу керосина знала, что он засиживается за полночь.
Мария понимала, он работает еще побольше, чем она сама, хотя работа его и другого сорта. И ее поразило открытие: чем меньше он ест, тем усиленней работает. Бывало, приметив, что он уже вовсе изголодался, она как бы между прочим посылала ему с кем-нибудь из своей ребятни только что испеченный хлеб, смущенно прикрываясь добродушным поддразниванием - тебе, мол, такой не испечь. А то пошлет с малышом миску горячего супу, а в душе спорит сама с собой, вправе ли обделять родную плоть и кровь. Мартин был ей благодарен, ведь он доподлинно знал жизнь бедняков и знал, уж если существует на свете милосердие, так это оно и есть. О социализме и индивидуализме… - Я сужу по вашим же словам. Благодаря некоему логическому кунштюку -это, кстати сказать, мое любимое, хоть и никому не понятное определение, - вы убедили себя, что верите в систему конкуренции и выживания сильнейшего, и в то же время со всей решительностью поддерживаете всевозможные меры, направленные на то, чтобы сильнейшего обессилить.
Я хочу сказать, что вы плохой диагност. Хочу сказать, что я не заражен микробом, социализма. Я же закоренелый противник социализма, как и вашей ублюдочной демократии, которая по сути своей просто лжесоциализм, прикрывающийся одеянием из слов, которые не выдержат проверки толковым словарем. Я реакционер, такой законченный реакционер, что мою позицию вам не понять, ведь вы живете в обществе, где все окутано ложью, и сквозь этот покров неспособны ничего разглядеть. Вы только делаете вид, будто верите, что выживает и правит сильнейший. А я действительно верю. Вот в чем разница.
Когда я был чуть моложе, всего на несколько месяцев, я верил в то же, что и вы. Видите ли, ваши идеи, идеи ваших сторонников произвели на меня впечатление. Но лавочники и торгаши, - правители в лучшем случае трусливые; они знают одно - толкутся и хрюкают у корыта, стараясь ухватить побольше, и я отшатнулся - если угодно, к аристократии. В этой комнате я единственный индивидуалист. Я ничего не жду от государства, я верю в сильную личность, в настоящего крупного человека - только он спасет государство, которое сейчас гнило и никчемно. И они поглотят вас - социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. В Окленде индивидуалистов раз, два и обчелся, и один из них - Мартин Иден.
О социализме… - Пошли! Идемте к здешним социалистам! Так говорил Бриссенден, еще слабый после кровохарканья, которое произошло полчаса назад, второй раз за три дня. И, верный себе, осушил зажатый в дрожащих пальцах стакан виски. Скажите им, почему вы противник социализма. Скажите, что вы думаете о них и об их сектантской этике. Обрушьте на них Ницше, и получите за это взбучку.
Затейте драку. Им это полезно. Им нужен серьезный спор, и вам тоже. Понимаете, я хотел бы, чтобы вы стали социалистом прежде, чем я помру. Это придаст смысл вашей жизни. Только это и спасет вас в пору разочарования, а его вам не миновать. Ну что в этой черни может привлечь вашу душу завзятого эстета.
Похоже, социализм вас не спасает. У вас есть здоровье и многое, ради чего стоит жить, и надо покрепче привязать вас к жизни. Вот вы удивляетесь, почему я социалист. Сейчас объясню. Потому что социализм неизбежен; потому что современный строй прогнил, вопиюще противоречит здравому смыслу и обречен; потому что времена вашей сильной личности прошли. Рабы ее не потерпят. Их слишком много, и волей-неволей они повергнут наземь так называемую сильную личность еще прежде, чем она окажется на коне.
Никуда от них не денешься, и придется вам глотать их рабскую мораль. Признаюсь, радости мало. Но все уже началось, и придется ее заглотать. Да и все равно вы с вашим ницшеанством старомодны. Прошлое есть прошлое, и тот, кто утверждает, будто история повторяется, лжет. Конечно, я не люблю толпу, но что мне остается, бедняге? Сильной личности не дождешься, и я предпочту все.
Ну ладно, идемте. Я уже порядком нагрузился и, если посижу здесь еще немного, напьюсь вдрызг. А вам известно, что сказал доктор… К черту доктора! Он у меня еще останется в дураках. Был воскресный вечер, и в маленький зал до отказа набились оклендские социалисты, почти сплошь рабочие. Оратор, умный еврей, вызвал у Мартина восхищение и неприязнь. Он был сутулый, узкоплечий, с впалой грудью.
Сразу видно: истинное дитя трущоб, и Мартину ясно представилась вековая борьба слабых, жалких рабов против горстки властителей, которые правили и будут править ими до конца времен. Этот тщедушный человек показался Мартину символом. Вот олицетворение всех слабых и незадачливых, тех, кто, согласно закону биологии, гибли на задворках жизни. Они не приспособлены к жизни. Несмотря на их лукавую философию, несмотря на муравьиную склонность объединять свои усилия.
До чего трудная задача — передать чувство, ощущение такими словами, на бумаге или вслух, чтобы тот, кто читает или слушает, почувствовал или ощутил то же, что и ты. Это великая задача. Не могу я что то любить или не любить по велению моды.
И самое смешное, что многие умные люди или те, кто слывёт умными людьми, позволяют бездельникам навязывать им свои дурацкие правила.
Цитаты из книги «Мартин Иден»
Цитаты из книги Джека Лондона «Мартин Иден»: Он старался понять то, что слышал, хотя незнакомые слова, так просто слетавшие с ее губ, повергали его в недоумение, да и весь ход ее мысли был ему совершенно чужд. лучшие, красивые и интересные цитаты и афоризмы, собранные читателями сайта Мартин Иден изо всех сил пытается подняться над своими нищенскими пролетарскими обстоятельствами посредством интенсивного и страстного стремления к самообразованию, надеясь занять место среди литературной элиты. Мы собрали для вас 1933 цитат из книги Мартин Иден автора Джек Лондон, книга вышла в 1913 году и находится в категории. Афоризмы, фразы, цитаты на все случаи жизни.
Проблематика
- Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги. Цитаты из книги «Мартин Иден
- Анализ романа Джека Лондона «Мартин Иден» | Литерагуру
- Мартин Иден: Лучшие цитаты романа | Литературный критик | Дзен
- Цитаты из книги «Мартин Иден» Джек Лондон
- Цитаты из книги “Мартин Иден”, Джек Лондон
Мартин Иден. Джек Лондон. Цитаты
Рабы помешаны на своем рабстве. Для них работа - золотой идол, перед которым они падают ниц, которому преклоняются. Радость не в том, что твоя работа пользуется успехом, радость - когда работаешь. Обзор книги. Мартин Иден меняет себя… В одном отношении с ним произошел нравственный переворот. На него подействовала ее опрятность и чистота, и всем своим существом он теперь жаждал стать опрятным.
Это необходимо, иначе он никогда не будет достоин дышать одним с ней воздухом. Он стал чистить зубы, скрести руки щеткой для мытья посуды и, наконец, в аптечной витрине увидел щеточку для ногтей и догадался, для чего она. Он купил ее, а продавец, поглядев на его ногти, предложил ему еще и пилку для ногтей, так что он завел еще одну туалетную принадлежность. В библиотеке ему попалась книжка об уходе за телом, и он тотчас пристрастился обливаться по утрам холодной водой , чем немало удивил Джима и смутил Хиггинботема, который не одобрял подобные новомодные фокусы, но всерьез задумался, не стребовать ли с Мартина дополнительной платы за воду. Следующим шагом были отутюженные брюки.
Став внимательней к внешности, Мартин быстро заметил разницу: у трудового люда штаны пузырятся на коленях, а у всех, кто рангом повыше, ровная складка идет от колен к башмакам. Узнал он и отчего так получается и вторгся в кухню сестры в поисках утюга и гладильной доски. Поначалу у него случилась беда: он непоправимо сжег одну пару брюк и купил новые, и этот расход еще приблизил день, когда надо будет отправиться в плавание. Но перемены коснулись не только внешнего вида, они шли глубже. Он еще курил, но больше не пил.
Прежде ему казалось, выпивка - самое что ни на есть мужское занятие, и он гордился, что голова у него крепкая и уж почти все собутыльники валяются под столом, а он все не хмелеет. Теперь же, встретив кого-нибудь из товарищей по плаванию, а в Сан-Франциско их было немало, он, как и раньше, угощал их, и они его угощали, но для себя он заказывал кружку легкого пива или имбирную шипучку и добродушно сносил их насмешки. А когда на них нападала пьяная плаксивость, приглядывался к ним, видел, как пьяный понемногу превращается в животное, и благодарил бога, что сам уже не такой. Каждый жил не так, как хотел, и рад был про это забыть, а напившись, эти тусклые тупые души уподоблялись богам, и каждый становился владыкой в своем раю, вволю предавался пьяным страстям. Мартину крепкие напитки были теперь ни к чему.
Он был пьян по-иному, глубже, - пьянила Руфь, она зажгла в нем любовь и на миг дала приобщиться к жизни возвышенной и вечной; пьянили книги, они породили мириады навязчивых желаний, не дающих покоя; пьянило и ощущение чистоты, которой он достиг, от нее еще прибыло здоровья, бодрость духа и сила так и играли в нем. О бедности и милосердии… Мария Сильва была бедна и отлично знала все приметы бедности. Для Руфи слово «бедность» обозначало существование, лишенное каких-то удобств. Тем и ограничивалось ее представление о бедности. Она знала, что Мартин беден, и это связывалось для нее с юностью Линкольна, мистера Батлера и многих других, кто потом добился успеха.
К тому же, сознавая, что бедным быть не сладко, она, как истинная дочь среднего сословия, преспокойно полагала, будто бедность благотворна, что, подобно острой шпоре, она подгоняет по пути к успеху всех и каждого, кроме безнадежных тупиц и вконец опустившихся бродяг, И потому, когда она узнала, что безденежье заставило Мартина заложить часы и пальто, она не встревожилась. Ее это даже обнадежило, значит, рано или поздно он поневоле опомнится и вынужден будет забросить свою писанину. Руфь не видела по лицу Мартина, что он голодает, хотя он осунулся, похудел, а щеки, и прежде впалые, запали еще больше. Перемены в его лице ей даже нравились.. Ей казалось, это облагородило его, не стало избытка здоровой плоти и той животной силы, что одновременно и влекла ее, и внушала отвращение.
Иногда она замечала необычный блеск его глаз и радовалась, ведь такой он больше походил на поэта и ученого - на того, кем хотел быть, кем хотела бы видеть его и она. Но Мария Сильва читала в его запавших щеках и горящих глазах совсем иную повесть, день за днем замечала в нем перемены, по ним узнавала, когда он без денег, а когда с деньгами. Она видела, как он ушел из дому в пальто, а вернулся раздетый, хотя день был холодный и промозглый, и сразу приметила, когда голодный блеск в глазах потух и уже не так западают щеки. Заметила она и когда не стало часов, а потом велосипеда, и всякий раз после этого у него прибывало сил. Видела она и как не щадя себя он работает и по расходу керосина знала, что он засиживается за полночь.
Мария понимала, он работает еще побольше, чем она сама, хотя работа его и другого сорта. И ее поразило открытие: чем меньше он ест, тем усиленней работает. Бывало, приметив, что он уже вовсе изголодался, она как бы между прочим посылала ему с кем-нибудь из своей ребятни только что испеченный хлеб, смущенно прикрываясь добродушным поддразниванием - тебе, мол, такой не испечь. А то пошлет с малышом миску горячего супу, а в душе спорит сама с собой, вправе ли обделять родную плоть и кровь. Мартин был ей благодарен, ведь он доподлинно знал жизнь бедняков и знал, уж если существует на свете милосердие, так это оно и есть.
О социализме и индивидуализме… - Я сужу по вашим же словам. Благодаря некоему логическому кунштюку -это, кстати сказать, мое любимое, хоть и никому не понятное определение, - вы убедили себя, что верите в систему конкуренции и выживания сильнейшего, и в то же время со всей решительностью поддерживаете всевозможные меры, направленные на то, чтобы сильнейшего обессилить. Я хочу сказать, что вы плохой диагност. Хочу сказать, что я не заражен микробом, социализма. Я же закоренелый противник социализма, как и вашей ублюдочной демократии, которая по сути своей просто лжесоциализм, прикрывающийся одеянием из слов, которые не выдержат проверки толковым словарем.
Я реакционер, такой законченный реакционер, что мою позицию вам не понять, ведь вы живете в обществе, где все окутано ложью, и сквозь этот покров неспособны ничего разглядеть. Вы только делаете вид, будто верите, что выживает и правит сильнейший. А я действительно верю. Вот в чем разница. Когда я был чуть моложе, всего на несколько месяцев, я верил в то же, что и вы.
Видите ли, ваши идеи, идеи ваших сторонников произвели на меня впечатление. Но лавочники и торгаши, - правители в лучшем случае трусливые; они знают одно - толкутся и хрюкают у корыта, стараясь ухватить побольше, и я отшатнулся - если угодно, к аристократии. В этой комнате я единственный индивидуалист. Я ничего не жду от государства, я верю в сильную личность, в настоящего крупного человека - только он спасет государство, которое сейчас гнило и никчемно. И они поглотят вас - социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами.
В Окленде индивидуалистов раз, два и обчелся, и один из них - Мартин Иден. О социализме… - Пошли! Идемте к здешним социалистам! Так говорил Бриссенден, еще слабый после кровохарканья, которое произошло полчаса назад, второй раз за три дня. И, верный себе, осушил зажатый в дрожащих пальцах стакан виски.
Скажите им, почему вы противник социализма.
Только подумайте на что я решилась!!! Отчего же вы раньше на это не решились? Меня уважают теперь только за деньги которые у меня есть......
Кто из них сумел бы натянуть парус, править рулем, отстоять вахту? Ее рука... Пропасть снова разверзлась между ними, как только он подумал о том, что есть люди, которым не нужно работать для того, чтобы жить. Мир для нее исчерпывался пределами этого кругозора, но ограниченные умы замечают ограниченность только в других. Скорость флота меряется всегда по скорости самого тихоходного судна.
Ну вот, то же самое и со школой.
Она не могла следовать за полётом его мысли, и когда он достигал высот, ей недоступных, она просто считала, что он заблуждается. Рассуждения отца, матери, братьев и даже Олни ей всегда были понятны, — и потому, не понимая Мартина, она считала, что в этом его вина.
Повторялась исконная трагедия одиночки, пытающегося внушить истину миру. Ему с каждым днём было всё труднее и труднее общаться с людьми. Присутствие их тяготило, а необходимость поддерживать разговор раздражала его.
Люди действовали ему на нервы, и, не успев встретиться с человеком, он уже искал предлога от него отделаться. Она сверкала перед ним и переливалась всеми цветами радуги, и ему было больно. Нестерпимо больно.
Это не долго. Автор: Анна Рожкова.
Рецензия недели
- Лучшее За:
- Упомянутые авторы
- Рецензия на книгу «Мартин Иден» Джека Лондона
- Мартин иден цитаты на английском
- Цитаты и афоризмы на любую тему — Фразочка.ру
Мартин Иден: Лучшие цитаты романа
Огромные комнаты, казалось, были слишком тесны для его размашистой походки, — он все время боялся запенить плечом за дверь или смахнуть какую-нибудь безделушку с камина. Он лавировал между различными предметами, преувеличивая опасность, существовавшую больше в его воображении. Между роялем и столом, заваленным книгами, могло свободно пройти шесть человек, но он отважился на это лишь с замиранием сердца.
А знаете что, не выпить ли нам в честь этого? Разумеется, не в честь поврежденной шеи, а в честь нашего знакомства.
Бриссенден m0811 Ведь он не знал, что сам обладает выдающимся умом, не знал также, что гостиные всевозможных Морзов не то место, где можно встретить людей, доискивающихся до глубин, задумывающихся над основными законами бытия; и не подозревал, что люди эти — точно одинокие орлы, одиноко парят в лазурной небесной выси над землей, обремененной толпами, чей удел — стадное существованье. Ну, а кто в обществе стоит выше всех? Бездельники, богатые бездельники.
Отныне две цели неотступно стоят перед ним: слава писателя и обладание любимой женщиной. Но мечты непредсказуемы и коварны: неизвестно, когда они сбудутся и принесет ли это долгожданную радость… Цитата дня.
Цитаты из книги «Мартин Иден» Джек Лондон
Боюсь, Мартин Иден никогда не научится зарабатывать деньги. Цитаты из книги Джека Лондона «Мартин Иден»: Он старался понять то, что слышал, хотя незнакомые слова, так просто слетавшие с ее губ, повергали его в недоумение, да и весь ход ее мысли был ему совершенно чужд. Иллюстрация к первому изданию романа Джека Лондона «Мартин Иден», 1909 г. Кто бы знал, как в тот момент мне было горько, зло и как мучила меня безысходность своего положения по отношению к таким людям, как Джек Лондон, к таким персонажам, как Мартин Иден и Расс Бриссенден! glass, that night when he got back to his room.
Проклятый ницшеанец! с
Цитаты со смыслом из книги «Мартин Иден» на портале КнигоПоиск. Лучшие цитаты о любви и жизни из романа «Мартин Иден». Цитаты и афоризмы. Мартин Иден собранные в одном месте. Джек Лондон, "Мартин Иден". Именно в любви человеческий организм вполне оправдывает своё назначение, а потому любовь должна приниматься без всяких оговорок, как высшее благо жизни. Здесь вы можете найти и скачать цитаты Мартин Иден. Мартин Иден цитаты, мысли, афоризмы, высказывания.
Джек Лондон "Мартин Иден"
Роман "Мартин Иден" Джека Лондона часто позиционируют и рекомендуют, как мотивирующий к саморазвитию, пример настойчивости и целеустремлённости. Философия Цитаты Саморазвитие Джек Лондон Мартин Иден Литература. Мартин Иден собранные в одном месте.
Читайте также:
- Цитаты из романа «мартин иден» (джек лондон)
- Мартин иден цитаты на английском
- Martin Eden
- О произведении
Цитаты из книги «Мартин Иден. Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги Цитаты из мартина идена
Она видела, как он ушел из дому в пальто, а вернулся раздетый, хотя день был холодный и промозглый, и сразу приметила, когда голодный блеск в глазах потух и уже не так западают щеки. Заметила она и когда не стало часов, а потом велосипеда, и всякий раз после этого у него прибывало сил. Видела она и как не щадя себя он работает и по расходу керосина знала, что он засиживается за полночь. Мария понимала, он работает еще побольше, чем она сама, хотя работа его и другого сорта. И ее поразило открытие: чем меньше он ест, тем усиленней работает. Бывало, приметив, что он уже вовсе изголодался, она как бы между прочим посылала ему с кем-нибудь из своей ребятни только что испеченный хлеб, смущенно прикрываясь добродушным поддразниванием - тебе, мол, такой не испечь. А то пошлет с малышом миску горячего супу, а в душе спорит сама с собой, вправе ли обделять родную плоть и кровь. Мартин был ей благодарен, ведь он доподлинно знал жизнь бедняков и знал, уж если существует на свете милосердие, так это оно и есть. О социализме и индивидуализме… - Я сужу по вашим же словам. Благодаря некоему логическому кунштюку -это, кстати сказать, мое любимое, хоть и никому не понятное определение, - вы убедили себя, что верите в систему конкуренции и выживания сильнейшего, и в то же время со всей решительностью поддерживаете всевозможные меры, направленные на то, чтобы сильнейшего обессилить. Я хочу сказать, что вы плохой диагност.
Хочу сказать, что я не заражен микробом, социализма. Я же закоренелый противник социализма, как и вашей ублюдочной демократии, которая по сути своей просто лжесоциализм, прикрывающийся одеянием из слов, которые не выдержат проверки толковым словарем. Я реакционер, такой законченный реакционер, что мою позицию вам не понять, ведь вы живете в обществе, где все окутано ложью, и сквозь этот покров неспособны ничего разглядеть. Вы только делаете вид, будто верите, что выживает и правит сильнейший. А я действительно верю. Вот в чем разница. Когда я был чуть моложе, всего на несколько месяцев, я верил в то же, что и вы. Видите ли, ваши идеи, идеи ваших сторонников произвели на меня впечатление. Но лавочники и торгаши, - правители в лучшем случае трусливые; они знают одно - толкутся и хрюкают у корыта, стараясь ухватить побольше, и я отшатнулся - если угодно, к аристократии. В этой комнате я единственный индивидуалист.
Я ничего не жду от государства, я верю в сильную личность, в настоящего крупного человека - только он спасет государство, которое сейчас гнило и никчемно. И они поглотят вас - социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. В Окленде индивидуалистов раз, два и обчелся, и один из них - Мартин Иден. О социализме… - Пошли! Идемте к здешним социалистам! Так говорил Бриссенден, еще слабый после кровохарканья, которое произошло полчаса назад, второй раз за три дня. И, верный себе, осушил зажатый в дрожащих пальцах стакан виски. Скажите им, почему вы противник социализма. Скажите, что вы думаете о них и об их сектантской этике. Обрушьте на них Ницше, и получите за это взбучку.
Затейте драку. Им это полезно. Им нужен серьезный спор, и вам тоже. Понимаете, я хотел бы, чтобы вы стали социалистом прежде, чем я помру. Это придаст смысл вашей жизни. Только это и спасет вас в пору разочарования, а его вам не миновать. Ну что в этой черни может привлечь вашу душу завзятого эстета. Похоже, социализм вас не спасает. У вас есть здоровье и многое, ради чего стоит жить, и надо покрепче привязать вас к жизни. Вот вы удивляетесь, почему я социалист.
Сейчас объясню. Потому что социализм неизбежен; потому что современный строй прогнил, вопиюще противоречит здравому смыслу и обречен; потому что времена вашей сильной личности прошли. Рабы ее не потерпят. Их слишком много, и волей-неволей они повергнут наземь так называемую сильную личность еще прежде, чем она окажется на коне. Никуда от них не денешься, и придется вам глотать их рабскую мораль. Признаюсь, радости мало. Но все уже началось, и придется ее заглотать. Да и все равно вы с вашим ницшеанством старомодны. Прошлое есть прошлое, и тот, кто утверждает, будто история повторяется, лжет. Конечно, я не люблю толпу, но что мне остается, бедняге?
Сильной личности не дождешься, и я предпочту все. Ну ладно, идемте. Я уже порядком нагрузился и, если посижу здесь еще немного, напьюсь вдрызг. А вам известно, что сказал доктор… К черту доктора! Он у меня еще останется в дураках. Был воскресный вечер, и в маленький зал до отказа набились оклендские социалисты, почти сплошь рабочие. Оратор, умный еврей, вызвал у Мартина восхищение и неприязнь. Он был сутулый, узкоплечий, с впалой грудью. Сразу видно: истинное дитя трущоб, и Мартину ясно представилась вековая борьба слабых, жалких рабов против горстки властителей, которые правили и будут править ими до конца времен. Этот тщедушный человек показался Мартину символом.
Вот олицетворение всех слабых и незадачливых, тех, кто, согласно закону биологии, гибли на задворках жизни.
Играя в незнакомую игру, никогда не делать первого хода О жизненном опыте Мартина Идена глава 21. Любовь явилась в мир раньше членораздельной речи, и в своей ранней юности она усвоила приемы и способы, которых никогда уже не забывала. О любви Мартина Идена и Руфи Морз глава 21. Любовь — самое великое в мире О любви моряка Мартина Идена и девушки из аристократической семьи Руфи глава 8. Меня занимает не столько слава, сколько путь к ней. Слова Мартина Идена о его стремлении стать писателем в разговоре с Руфью глава 14. Милый, старый стол, много счастливых часов я провел за тобой, и ты был всегда верным другом. Ты никогда не отталкивал меня, никогда не обижал незаслуженными отказами, никогда не сетовал на тяжесть работы. Слова Мартина Идена о письменном столе, за которым он писал свои расказы глава 15.
Мир так устроен, что деньги необходимы: без них не бывает счастья Слова матери девушки Руфи Морз из разговора о главном герое романа Мартине Идене глава 19. Наука представляется мне штурманской рубкой, где хранятся морские карты. Дело учителя познакомить ученика со всеми картами по порядку. Вот и все. О взглядах Мартина Идена на процесс обучения, которые он высказал в разговоре с Руфью глава 10. Одни и те же безмолвные ласки производят одинаковое впечатление и на бедных работниц и на девушек высшего общества. Радость творчества — благороднейшая радость на земле Из разговора Мартина Идена с Руфью Морз о творчестве писателя глава 30. Узость мысли заставляла древнего еврея благодарить бога за то, что он не родился женщиной, а теперь заставляет миссионеров путешествовать по всему земному шару, чтобы навязать всем своего бога О взглядах Руфи, девушки из аристократической семьи глава 8. Я хочу получить общее образование. Когда мне понадобятся специальные знания, я могу обратиться к книгам.
Слова Мартина Идена в разговоре с Руфью о том, что ему не нужны узкие знания глава 13. Цитаты Глава 1 Или в самом деле правду говорят книги, и в других высших кругах общества много таких, как она? Да, вот это — то, для чего стоит жить, чего стоит добиваться, из-за чего стоит бороться и ради чего стоит умереть.
Morse was shocked. Even Ruth was hurt, for she had some regard for appearances, and her lover, cheek by jowl with Maria, at the head of that army of Portuguese ragamuffins, was not a pretty sight. But it was not that which hurt so much as what she took to be his lack of pride and self-respect. Further, and keenest of all, she read into the incident the impossibility of his living down his working-class origin. There was stigma enough in the fact of it, but shamelessly to flaunt it in the face of the world—her world—was going too far. Though her engagement to Martin had been kept secret, their long intimacy had not been unproductive of gossip; and in the shop, glancing covertly at her lover and his following, had been several of her acquaintances. She lacked the easy largeness of Martin and could not rise superior to her environment. She had been hurt to the quick, and her sensitive nature was quivering with the shame of it. So it was, when Martin arrived later in the day, that he kept her present in his breast-pocket, deferring the giving of it to a more propitious occasion. Ruth in tears—passionate, angry tears—was a revelation to him. И если они искали его общества, то не ради него самого и не ради его произведений, а ради славы , которая теперь окружила ореолом его имя, — а может быть, и ради тех ста тысяч долларов, которые лежали у него на текущем счету в банке. Что ж, это была обычная оценка человека в буржуазном обществе, и странно было бы ожидать от этих людей другого. One thing was certain: the Morses had not cared to have him for himself or for his work. Therefore they could not want him now for himself or for his work, but for the fame that was his, because he was somebody amongst men, and—why not? That was the way bourgeois society valued a man, and who was he to expect it otherwise? Потому, что вы повинуетесь слепому и тупому стадному чувству, а это чувство сейчас подсказывает одно: надо угостить обедом Мартина Идена». Март Иден-гуляка и Март Иден-моряк были реальными лицами, они существовали на самом деле. Но Мартин Иден — великий писатель никогда не существовал. Мартин Иден — великий писатель был измышлением толпы, и толпа воплотила его в телесной оболочке Марта Идена, гуляки и моряка. Но он-то знал, что это все обман. Он совсем не был тем легендарным героем, перед которым преклонялась толпа, изощряясь в служении его желудку. He drove along the path of relentless logic to the conclusion that he was nobody, nothing. Martin Eden, the famous writer, was a vapor that had arisen in the mob-mind and by the mob-mind had been thrust into the corporeal being of Mart Eden, the hoodlum and sailor. He was not that sun-myth that the mob was worshipping and sacrificing dinners to. То, что я получил всеобщее признание. Но ведь это признание вне меня. Оно существует в чужих умах. Кроме того, меня уважают за деньги, которые у меня теперь есть. Но и деньги эти тоже вне меня. Они лежат в банках, в карманах всяких Джонов, Томов и Джеков.
А стать репортёром — это значит заниматься ремесленничеством с утра до ночи, отдать ему всего себя! Жизнь превратится в какой-то вихрь, придётся жить минутой, без прошлого и без будущего. Репортёру и думать некогда ни о каком стиле, кроме репортёрского. А это не литература. Сделаться репортёром именно теперь, когда стиль у меня только что начал складываться, — совершить литературное самоубийство. The storiettes were ground out, jaded, at the end of a long day of application to style. And it is a whirlwind life, the life of the moment, with neither past nor future, and certainly without thought of any style but reportorial style, and that certainly is not literature. To become a reporter now, just as my style is taking form, crystallizing, would be to commit literary suicide. Самый факт существования какого-нибудь явления рассматривается как доказательство правомерности этого явления, и заметьте, не только при данных условиях, а на веки вечные. The existence of anything is sufficient vindication of its fitness to exist—to exist, mark you, as the average person unconsciously believes, not merely in present conditions, but in all conditions. Неудавшиеся писатели. Не думайте, что им приятнее тянуть лямку в редакции и сознавать свою рабскую зависимость от распространения журнала и от оборотливости издателя, чем предаваться радостям творчества. Они пробовали писать, но потерпели неудачу. И вот тут-то и получается нелепейший парадокс: все двери к литературному успеху охраняются этими сторожевыми собаками, литературными неудачниками. Редакторы, их помощники, рецензенты, вообще все те, кто читает рукописи, — это люди, которые некогда сами хотели стать писателями, но не смогли. И вот они-то, казалось бы, последние, кто имеет право вершить судьбы литературы, решают, что нужно и что не нужно печатать. Они, заурядные и бесталанные, судят об оригинальности и таланте. They have failed as writers. They have tried to write, and they have failed. And right there is the cursed paradox of it. Every portal to success in literature is guarded by those watch-dogs, the failures in literature. The editors, sub-editors, associate editors, most of them, and the manuscript-readers for the magazines and book-publishers, most of them, nearly all of them, are men who wanted to write and who have failed. And yet they, of all creatures under the sun the most unfit, are the very creatures who decide what shall and what shall not find its way into print—they, who have proved themselves not original, who have demonstrated that they lack the divine fire, sit in judgment upon originality and genius. Любовь не может сбиться с пути, если только это настоящая любовь, а не хилый уродец, спотыкающийся и падающий на каждом шагу. Love cannot go wrong unless it be a weakling that faints and stumbles by the way. Какой же дурак на это рассчитывает? Рифмоплётство — другое дело. Вот такие, как Брюс, Виржиния Спринг или Седжвик, делают хорошие дела. Но настоящие поэты… Вы знаете, чем живёт Воген Марло [3]? Преподаёт в Пенсильвании, в школе для отсталых учеников, а из всех филиалов ада на земле это, несомненно, самый мрачный.
15 цитат из произведений Джека Лондона
Рассуждения отца, матери, братьев и даже Олни ей всегда были понятны, — и потому, не понимая Мартина, она считала, что в этом его вина. Повторялась исконная трагедия одиночки, пытающегося внушить истину миру. Ему с каждым днём было всё труднее и труднее общаться с людьми. Присутствие их тяготило, а необходимость поддерживать разговор раздражала его. Люди действовали ему на нервы, и, не успев встретиться с человеком, он уже искал предлога от него отделаться. Она сверкала перед ним и переливалась всеми цветами радуги, и ему было больно.
Нестерпимо больно. Это не долго. Автор: Анна Рожкова.
Он лавировал между различными предметами, преувеличивая опасность, существовавшую больше в его воображении. Между роялем и столом, заваленным книгами, могло свободно пройти шесть человек, но он отважился на это лишь с замиранием сердца. Его тяжелые руки беспомощно болтались, он не знал, что с ними делать.
Напротив, они превращали его в грубое животное. Он не знал, что очень многие из них все де отдавали ему свое самое лучшее, хотя это лучшее само по себе и было плохо. Никогда не задумываюсь о себе, он и не предполагал, что есть в нем нечто, притягивающее женщин, и что ради этого они зачастую отдавались ему. Сам марте никогда не искал женщин и не мог подозревать, что некоторые из них делались лучше из-за него» Джек Лондон. И все это он выписывал и изучал. Он не подражал. Он только изучал основы литературного творчества. Мартину легко удавалось отмечать особенности приемов у того или другого писателя, известную манерность и вычурность, и на основании всего этого он сделал важные выводы и попытался найти свою собственную, оригинальную, не похожую на других, манеру.
Постепенно он становится всё более опытным литератором, но его произведения не желают печатать. Отношения с Руфью разлаживаются, во многом это происходит из-за происков её родителей, не желающих, чтобы дочь связала свою судьбу с недостойным человеком. Перенеся множество страданий, Мартин Иден наконец получает то, о чём мечтал, но литературная слава не кажется ему стоящей и приносит одно только разочарование. Его используют, когда хотят описать состояние разочарования и опустошения после достижения крайне желанной цели. Джек Лондон написал «Мартина Идена», основываясь в том числе на собственной биографии. Это именно он провёл юность в нищете, изо всех сил пытаясь добиться успеха на литературном поприще.