Фф Гарри Поттер Северус Снейп том Реддл. Гарри Поттер и философский камень.
Фанфик harry potter
У Гермионы Грейнджер есть тайна, скрытая и защищённая ее разумом, которая ставит под угрозу существование нового режима. Read popular harry potter fanfiction stories on WebNovel, we provide 2000+ harry potter fan-made novels, fanfic books for you to select. Зачастую в фанфиках Драко и Гермиона могут быть вместе из-за OOC (Out of character, т. е. персонажи ведут себя не так, как в каноне, не соответствуют своим характерам). Писательница признала, что обманула ожидания своих юных читателей, предполагавших, что Гарри и Гермиона станут влюбленной парой.
Фанфик harry potter
Почему она так ужасно играет в магические шахматы? Шахматы — лучшее применение логики и способностей к стратегическому планированию. Разве эта игра не подходит Гермионе? Почему тогда в неё куда лучше играет Рон? Можно было бы объяснить этот факт тем, что она росла в семье магов, но общие правила игры тут, как мы видели в «Философском камне», мало чем отличаются от обычных шахмат. Почему она позволила Живоглоту преследовать Коросту?
Капризный и непредсказуемый кот Гермионы по кличке Живоглот был буквально зациклен на облезлой старой крысе Рона Коросте. В итоге, правда, выяснилось, что крыса была приспешником Волан-де-Морта, предателем Питером Петтигрю. Но до разоблачения Петтигрю Живоглот гонялся за Коростой чуть ли не по всему Хогвартсу и не раз пытался съесть её. А что делает Гермиона? Она защищает права домовых эльфов, но раз за разом ставит под угрозу любимого питомца своего друга.
Почему она так непоследовательно использует заклинания? Почему она получила всего 10 С. Разве Гермиона не образец прилежания и ума? Конечно, ей пришлось бросить Прорицания и Магловедение, но разве это могло сказаться на результатах нашей талантливой умницы? Она бы могла придумать, как из этого выкрутиться.
Зачем она создала Г. Гермиона борется за права домовых эльфов, хотя большинство из них вполне довольны своей жизнью.
И, как обычно бывает когда автору лень изобретать что-то принципиально новое, он прибегает у помощи клише отдельно о таких штампах писала здесь : Драко, от изумления почти не чувствуя, не замечая боли, машинально приложил руку к слегка горящей щеке и посмотрел вслед девушке. Она его ударила. Почти как тогда, на третьем курсе. Все действия, которые происходят в первых главах представлены как сферический конь в вакууме. Они не имеют под собой никаких оснований и предпосылок.
По ходу прочтения постоянно хочется услышать ответ на вопросы: Почему происходит именно так? Зачем они это делают? Какой мотив? Откуда эти чувства и эмоции? Здесь не только поступки, но и мысли и эмоции героев не логичны и не убедительны. Работа пытается быть серьезной, но автору не хватает мастерства слова, чтобы описать задуманное. Сильное потрясение Гермионы при виде окровавленного трупа девушки описано довольно скупо.
И там это описано довольно убедительно, хоть и без смакования особо жестоких моментов. Сложно дочитать историю, в которую не веришь.
От этих мыслей бросило в жар. Гермионы хватило на то, чтобы отрицательно покачать головой. В горле пересохло, и она не могла выдавить ни слова. Считаешь, зря? Это было очень красиво. Я просто… просто никогда не видела, чтобы вот так… рядом… Она все не могла подобрать слов, чтобы описать свои ощущения, попросту стесняясь сказать, что в один прекрасный момент нестерпимо захотела оказаться на месте одной из сестер. С кем бы ты хотела потренироваться?
Гермиона растерянно переводила взгляд с одной на другую и никак не могла выбрать. Падма выразила свое согласие кивком головы и придвинулась ближе, хотя казалось, ближе было уже некуда. Гермиона отчетливо ощутила прикосновение ее теплой кожи, грудь упруго прижалась к ее груди, и Падма села вплотную, прошептав на выдохе прямо в губы: — Только не зажимайся, расслабься. Я все буду делать сама, а там уж ты поймешь, что к чему и присоединишься. С этими словами она аккуратно, почти невесомо коснулась губ Гермионы. Легкое прикосновение к нижней, затем к верхней, аккуратная ласка… Постепенно напор усиливался, и Гермиона сама не заметила, как стала робко отвечать. Стоило ей расслабиться, как Падма чуть увеличила напор, аккуратно проникая в рот языком, лаская губы и десны. Гермиона, втягиваясь все сильнее, уже не стесняясь, поглаживала ее язык и смело отвечала, упиваясь смесью нежности и страсти, которые ей дарил поцелуй Падмы. Увлекшись, она не сразу осознала, что Парвати тоже не сидит без дела, легко оглаживая ее плечи, руки, бока, бедра.
Слегка опомнившись, Гермиона хотела отодвинуться, но Падма не позволила, уверенно и страстно ведя в поцелуе, открывая все новые и новые стороны чувственного удовольствия. От избытка ощущений, Гермиона, казалось, потерялась в пространстве, и только уверенные губы и руки Падмы не давали ей забыться. Вдруг Гермиона услышала чей-то протяжный стон и лишь спустя мгновение осознала, что стонала сама. Сделав попытку отстраниться, она сразу же почувствовала, что свободна. Пытаясь отдышаться и немного прийти в себя, она расфокусированным взглядом нашла Падму. Та смотрела в ответ почерневшими от возбуждения глазами и часто дышала. Видимо, поцелуй не оставил равнодушной и ее. Сделав глубокий вдох, Падма хрипло произнесла: — А ты и вправду отличная ученица! Гермиона почувствовала, что вновь заливается румянцем, и не нашлась что ответить.
Я считаю, что Гермионе стоит и со мной попробовать, может, я совсем по-другому целуюсь. К тому же, я еще ни разу не целовалась с другой девочкой, интересно, чем это отличается от поцелуев с мальчиками? А мне интересно, есть ли разница. С этими словами она придвинулась к Гермионе. Та, пораженная таким напором, не смогла даже возразить. Парвати прижалась к ней так же, как до этого Падма. Этот поцелуй отличался от предыдущего. Если Падма — это страсть и огонь, напор и твердость, то Парвати — нежность и мягкость, шаловливость и уступчивость. Но, несмотря на явные различия, поцелуй впечатлял, заставляя мягко качаться на волнах удовольствия и возбуждения.
Гермиона резко отстранилась, переводя дыхание. Сестры тоже слегка отодвинулись. Парвати выглядела немного обиженной. Падма явно лучше целуется. Тело, будто в ожидании продолжения, не желало успокаиваться. Падма и Парвати выбивали ее из колеи своим непривычным, провоцирующим и немного покровительственным поведением. Уже поздно. Сестры не стали ее задерживать, что очень обрадовало Гермиону. А ей хотелось проанализировать свои ощущения, понять чувства и немного разобраться, чем же так отличались поцелуи близняшек.
Быстро одевшись, она выскочила из Выручай-комнаты. Больше им до каникул встретиться не удалось. Гермиона неосознанно старалась избегать сестер, погрузившись с головой в предпраздничные хлопоты и подготовку к отъезду. Во вторник вместе с Гарри, Роном и Джинни она сидела в купе Хогвартс-экспресса, обсуждая планы на рождественские каникулы, но нет-нет, да и дотрагивалась тайком до щеки, куда Парвати, выходя из спальни, чмокнула ее, пожелав приятного отдыха. Все радовались встречам с друзьями, обсуждали прошедшие праздники, стремились пересказать сплетни и новости. Гермиона с довольной улыбкой, высоко подняв голову, шла по коридорам замка, легким наклоном головы здороваясь со знакомыми. Ей нравились удивленные, иногда шокированные, иногда восхищенные взгляды встреченных старшекурсников. Чувствовать на себе внимание мальчиков было невероятно приятно. Зайдя в гостиную, она прямиком направилась к диванчику, где собрались ее друзья.
Увидев выражение лица Рона, Гермиона еле смогла сдержать насмешливую улыбку. Друзья тоже с восхищением и удивлением рассматривали ее. Сегодня с утра смотрелась в зеркало и никаких изменений не заметила. У тебя, кстати, грязь вот тут, — ткнула она пальчикам Рону в подбородок. Джинни, не сдержавшись, все-таки прыснула со смеху. Рон сконфуженно потер подбородок и вновь уставился на Гермиону. Это пристальное внимание стало ей уже порядком надоедать. К тому же она просто кожей чувствовала злобный взгляд Лаванды, сверлящий ей затылок. Друзья не успели даже ничего возразить, а Гермиона уже чуть ли не бегом поднималась по лестнице.
В спальне она лицом к лицу столкнулась с Парвати, которая, кажется, собиралась в душ. Приятно, что наши с Падмой уроки не прошли даром. Я стараюсь.
После того, как Беллатриса Лестрейндж и другие Пожиратели пытали из заклятием Круциатус, они попали в больницу Св.
Мунго, в отделение для неизлечимых больных, и так и не узнали о подвигах, которые совершил их сын, чтобы за них отомстить. Только Гермиона решила вернуться и закончить последний год после грубого перерыва, устроенного Волан-де-Мортом. Она сдала выпускные экзамены — предположительно, на высшие баллы — и единственная участвовала в традиционном выпускном, когда бывшие ученики плывут на лодке по озеру в сторону, противоположную той, откуда Гермиона когда-то приплыла с другими первокурсниками. Гарри в свои семнадцать стал самым молодым мракоборцем в истории Министерства и всего через девять лет возглавил этот отдел, при Кингсли Бруствере в должности министра.
Гермиона выбрала более традиционный путь: начав работать в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, она продолжила борьбу за права домовых эльфов, а позже заняла высокий пост в Отделе магического правопорядка, чтобы убрать из закона предрассудки о полукровках. Троица вместе с Кингсли, своим другом по Ордену Феникса, стояла во главе глобальной реформы Министерства. К ним также присоединился Перси Уизли: его решения оказались очень полезными для карьеры чиновника. Он не раз проявлял свой характер, особенно в качестве члена Армии Дамблдора, и не в последнюю очередь, когда отрубил Нагайне голову мечом Годрика Гриффиндора.
После Битвы за Хогвартс уже никто не может отрицать, что Невилл — отличный волшебник, несмотря на все расплавленные в юности котлы. Он заработал уважение бабушки и получил место преподавателя травологии в Хогвартсе. Женившись на Ханне Эбботт — новой владелице «Дырявого котла» - он приобрел популярность и у своих учеников: по словам Роулинг, они считают «очень клевым» то, что он живет на втором этаже паба. Мистер Уизли обожал возиться с волшебными вещами и изобретениями магглов, и это сослужило ему добрую службу: после Второй магической войны он починил мотоцикл и вернул его Гарри.
Как и Альбус Дамблдор, Рон Уизли считал это главным достижением в своей жизни.
Истории о Гарри и Гермионе. 7 глава
И так уж получилось, что сегодня она впервые за пять лет идёт туда без пары. До сегодняшнего вечера Гермиона каждый раз умудрялась найти себе спутника на этот праздник. Но этот год был совсем скудным на романтические встречи и свидания. Девушка даже подумывала не идти совсем.
Ей казалось, что никто и не заметит её отсутствия. Рон уже некоторое время счастливо женат на Луне Лавгуд и большую часть вечеринки проводит в кладовке Гарри, не выпуская жену из объятий. Гарри на сегодняшний день встречается с Сарой, с которой познакомился около трёх месяцев назад, и с тех пор всё своё свободное время проводит исключительно с ней.
Вряд ли бы он заметил даже свалившийся в его сад метеорит, а не то что её отсутствие. То же самое касалось большинства ее хогвартских друзей и знакомых. И вообще Гермиона не испытывала ни малейшего желания принимать сегодня участие во всеобщем веселье.
Возможно, наиболее мудрым и разумным решением будет прямо сейчас пойти и лечь спать. Она ведь никогда не была ярой поклонницей встречи Нового года, да к тому же после тяжелой трудовой недели хотелось выспаться. Но в тоже время девушка потратила целых полчаса, чтобы уложить волосы в причёску и закрепить непослушные кудри при помощи заколки.
Она не любила шпильки, китайские палочки и прочие атрибуты красоты, но заколки ей нравились, к тому же с их помощью её локоны целую ночь выглядели опрятно и изящно. Вздохнув, Гермиона Грейнджер подошла к шкафу, задаваясь вопросом: что надеть? В прошлом году она примчалась на вечеринку прямо с работы — буквально за десять минут до наступления Нового года.
После чего получила получасовую лекцию от Джинни, которая объясняла подруге, почему девушка всегда должна выглядеть на все сто, а на вечеринках сводить с ума всех присутствующих там мужчин одним своим видом. Сегодня утром младшая Уизли специально пришла к ней на работу и попросила одеться соответствующе. А вызывать недовольство рыжей подруги Гермиона не имела ни малейшего желания.
Ведь мало того, что Джинни была на восьмом месяце беременности, и у неё часто случались перепады настроения, так ещё её муж Драко, когда окружающие раздражали его любимую супругу, становился просто невыносим. Существовала ещё одна причина, почему Гермиона не хотела идти на сегодняшнюю вечеринку. Волшебнице было больно видеть своего лучшего друга с очередной девушкой.
Около двух с половиной лет назад Гермиона пришла к выводу, что любит Гарри. Хотя, если признаться честно, это открытие совершила не она. На сей факт ей указала очередная дама сердца Поттера.
Её звали Кетрин Вендис, и Гермиона её ненавидела. Они никогда не могли спокойно разговаривать, всегда обо всём спорили, а в особенности о том, в чём же нуждается Гарри Поттер. Тот, конечно, был не в курсе этих стычек, ибо Гермиона приложила все усилия, чтобы он о них не узнал.
Ей совсем не хотелось, чтобы друг расстался со своей девушкой из-за неё. О том, что Поттер может выбросить её из своей жизни, она тогда даже и не думала. Если бы она видела, что Гарри счастлив с Кетрин, то сцепила бы зубы и сделала бы всё, чтобы наладить с нею отношения, или хотя бы относиться к ней спокойно.
Но, на взгляд лучшей ученицы Хогвартса своего поколения, эта девушка не могла сделать её лучшего друга счастливым. Кетрин терпеть не могла Гермиону и не упускала случая ужалить героиню войны. Однажды в «Норе», куда они были приглашены все вместе, Вендис загнала Грейнджер в угол и с апломбом заявила, что разгадала её игру и знает, что та безумно любит Гарри, но украсть Поттера у неё не выйдет.
Гермиона, конечно, как настоящая дурочка отрицала подобные инсинуации, яростно отвергая даже мысль о том, что может влюбиться в своего лучшего друга. Продолжить спор тогда помешал присоединившийся к ним Гарри, а Гермиона, пробормотав себе под нос что-то несуразно глупое, быстро ушла в дом. Позже, когда волшебница легла спать, она долго обдумывала обвинения, которые в запале ей бросила Кетрин.
До неё не раз доходили слухи, что большинство девушек Поттера считали, что Гермиона Грейнджер безответно в него влюблена. Той ночью она так и не смогла уснуть, мусоля эту мысль, анализируя чувства и припоминая свою жизнь и кое-какие мелкие события. Когда за окном уже занялась заря, Гермионе открылась ужасная правда — она действительно любит своего лучшего друга.
Открывшиеся обстоятельства очень её смутили. У неё и в мыслях не было вмешиваться в отношения Гарри и Кетрин и разрушать их. В итоге она просто отошла в сторону и наблюдала за ними издали.
Когда спустя пару месяцев Поттер расстался с Кетрин, Гермиона справедливо рассудила, что другу нужно немного времени, чтобы разобраться в себе и отойти от предыдущих отношений. Поэтому, прежде чем предпринимать какие-то шаги, девушка решила подождать. Но, как оказалось, ждала она слишком долго — Гарри начал встречаться с Кейт.
И молодой волшебнице снова пришлось зарыть свои чувства как можно глубже и отойти в сторону. Отношения Гарри и Кейт были самым болезненным опытом в жизни Гермионы. Перед прошлым Рождеством Поттер уговорил её пройтись вместе с ним по магазинам Косой аллеи и помочь выбрать подарок для Кейт.
Гарри хотел подарить ей драгоценности, но не был уверен, что ей понравится то, что он выберет. В результате лучшие друзья оказались в ювелирном магазине. Они медленно переходили от витрины к витрине, а когда Поттер остановился в секции с обручальными кольцами, Гермионе показалось, что её сердце сначала замерло, потом покрылось ледяной корочкой, после чего разбилось вдребезги.
Гарри же просто обернулся к ней и спросил, что ей нравится больше всего. Гермиона некоторое время рассматривала представленный ассортимент, а потом указала на самое красивое кольцо. Поттер тут же пожелал посмотреть, как оно сморится на руке.
После чего некоторое время зачарованно рассматривал тонкий пальчик лучшей подруги, украшенный изящным колечком. А затем поблагодарил продавца и купил для Кейт бриллиантовое колье. Когда несколько дней спустя Гермиона оказалась в Косом переулке и из любопытства зашла в тот ювелирный магазинчик, то обнаружила, что понравившегося ей кольца нет.
Поинтересовавшись у продавца, девушка узнала, что его приобрёл мистер Поттер. Натянуто улыбнувшись, Гермиона быстро покинула магазин. Тогда она отказалась прийти на новогоднюю вечеринку, ссылаясь на загруженность на работе и недоделанные дела, но за ней пришла Джинни и буквально силком приволокла подругу в Годриковую впадину за несколько минут до полуночи.
В ту ночь Гермиона старательно отводила глаза от Кейт, боясь увидеть на безымянном пальце её правой руки сверкающее кольцо. У неё от страха замирало сердце, ведь каждую секунду она ожидала объявления о помолвке. Но этого так и не случилось.
А полгода назад Гарри объявил, что они с Кейт расстались. Гермиона была в тот момент в такой растерянности и смятении, что даже не поинтересовалась судьбой кольца. Немного позже она задалась вопросом, что случилось: неужели Кейт отвергла его предложение руки и сердца?
Но какая девушка может быть настолько глупой, чтобы отказаться выйти замуж за Гарри Поттера? А спустя три месяца Герой магического мира встретил Сару и с головой окунулся в новые отношения. Гермиона теперь часто задавала себе вопрос: как лучший друг может так легко и просто переживать эти разрывы?
Потрясающий альтернативный сюжет, где Волан де Морт одержал победу, представляет мрачный темный мир, где торжествует зло, однако все условности и законы вселенной ГП соблюдены и даже расширены, волшебный мир продолжает существовать и ты веришь, что действие действительно происходит с теми же персонажами, в той же вселенной ГП. Во второй части фанфика от лица Гермионы довольно подробно описана война, мрачная, тяжелая и затяжная, где волшебники и маглы умирают часто и много, включая известных персонажей, причем смерть это даже не самое страшное, учитывая все темные магические способы пыток и жестоких экспериментов над жертвами, после которых шанс выжить минимален. В фильмах ГП, войны как таковой и не было, все произошло слишком быстро. Здесь же война является эпицентром событий, она словно ураган, ломает все и вся, переворачивает устройство волшебного мира ГП, оставляя свои шрамы в душах всех персонажей. Описание тяжести войны волшебников приведено ярко, мрачно и очень подробно, приведены новые заклинания, которые разрабатывают приспешники Волан де Морта. В целом мир ГП показан довольно объемно, последствия победы Темного лорда и устройства его деспотичной власти показаны реалистично и согласуются с оригинальным лором вселенной ГП.
Вполне можно ожидать такого продолжения, если бы победу одержал Волан де Морт. Гермиона становится лекарем, учитывая ее ум, конечно же самым выдающимся и гениальным целителем, она постоянно сталкивается с последствиями войны и видит положение дел, понимает катастрофическое положение Ордена, ошибки в тактике сражения Ордена. Война оставила на Гарри, впрочем как и на всех остальных персонажах, свой разрушительный отпечаток, сделав его более суровым. Характер Гарри Поттера претерпел некоторые изменения, а именно сделали его заметно тупее, ибо отказ от использования темных заклинаний во время смертоносной затяжной войны иначе как тупостью я объяснить не могу, тем более, учитывая, что в последних фильмах, светлые волшебники вполне себе использовали заклятия убийства против пожирателей смерти. Персонаж Драко Малфоя претерпел наибольшие изменения. Здесь его изобразили гораздо более умным, сильным, талантливым и красивым, с правильными и аристократичными чертами лица, высоким широкоплечим и жилистым телосложением.
Хотя относительно красоты, стоит отметить, и в книгах он описывался как красивый мальчик, однако, в фильмах повзрослевший Том Фелтон, по субъективной оценке, вовсе не тянет на красавца, поэтому при прочтении фанфика, в роли Драко Малфоя мне представляются несколько другие мужчины. На мой взгляд, Лаки Блю с платиновым цветом волос и серо-голубыми глазами просто идеальное воплощение Драко из Manacled.
Произведение состоит из 77 глав. Его объем в два раза превышает объем «Гарри Поттера и Даров Смерти».
В сети можно найти фанфик, переведенный на русский язык. Порталы предупреждают, что «Скованные» содержат множество описаний различных форм насилия.
Нельзя тебе оставаться в Хогвартсе, Пожиратели тебя доконают. Давай мы с Роном, как что найдём, сразу с тобой свяжемся, и ты нам выскажешь свои соображения… Гермиона сузила глаза. С Роном? Нет, Большой Зал был почти пуст, как и весь замок, и за их столом сидело всего несколько человек.
Они очень рано пришли на завтрак, и даже те немногие ученики, что ещё учились в Гриффиндоре, не успели собраться. И как, якобы, объяснял тебе Дамблдор. Крестраж — это сама душа, принимающая ту форму, в которую её помещают. Полностью меняющая эту форму. Любую, и живую в том числе. Понятно, о чём я говорю?
Крестраж может быть в дереве, в жабе Невилла, да хоть в тебе самом, Гарри! Ему всё равно. Потому что это будет уже не дневник, не дерево, и не жаба, заколдованные там или нет. Это будет просто крестраж. Со свойствами крестража. С проявлениями души своего хозяина.
Помните, ну как дневник Реддла? Гарри и Рон закивали, пока не понимая, к чему такая сложная лекция на голодный желудок. Не понимаете, к чему я веду? Крестраж — это Тот-Кого-Нельзя-Называть, и ничего больше. И искать надо именно его. Скажем, оживляться, когда он призывает Пожирателей с помощью меток.
Гарри потёр переносицу — опять забыл про очки. Вот только… как нам эту реакцию улавливать и где? Если б не стирка, может, я сказала бы. Пока могу только предположить, что если мы примем что-нибудь за крестраж, можно будет таким образом устроить проверку этой вещи… или не вещи. Насчёт остального пока не знаю — надо подумать, - и Гермиона снова положила отяжелевшую голову на стол. Есть идеи насчёт Омута Памяти?
Мне кажется, я нашёл в Астрономической башне флакон с воспоминаниями профессора Дамблдора. Наверное, он оставил его там перед смертью. Наверное, это что-то важное. Хорошо бы узнать, что именно, а? Рон посмотрел на друга с уважением. Даже Гермиона снова подняла голову.
Прости, я не расслышала. Я, наверное, задремала. Да, если это действительно воспоминания профессора Дамблдора, а не какая-нибудь ловушка, их непременно надо увидеть! Пузырёк он и есть пузырёк! Знаете, я тоже думал всю ночь, откуда эта штука могла там взяться. Наверное, профессор Дамблдор сбросил в неё что-то важное из своей памяти, пока я пытался убежать с башни.
Ну, в ту ночь… он же послал меня за Снейпом! Только я никуда не успел, тут примчался Малфой, за ним Пожиратели, профессор меня обездвижил, и всё началось… Правда, я не видел, как он переливал память, там почти темно было, только Метка светила. Но сказать он мне ничего не успел бы, а вылить воспоминания — это ж быстро! И, понимаете, это так на Дамблдора похоже: он как будто знал, что я непременно вернусь туда… где он умер. Может, поэтому он так и не сдвинулся с места, пока не… упал, - закончил Гарри чуть охрипшим голосом. Гарри протянул ей под скатертью свою находку.
В зал как раз входили преподаватели, да и студентов становилось больше. Преподавательский стол, как и ученики, чётко разделился на два фланга по обе стороны от директора. Остальные преподаватели с начала учебного года не выходили трапезничать в Большой зал. Пока они рассаживались, и в зале ещё было довольно шумно, друзья пытались всё-таки наметить план действий. Их вроде всего два в стране — один в министерстве, всё равно что у Сами-Знаете-Кого. А второй в кабинете директора — тоже не сахар.
Мы ж туда уже пробовали попасть, и что? Если пробьёмся — пожалуйста, возьмём всё, что поднимем — меч, Омут, стол с документами… - Рональд, твой юмор… - начала Гермиона, но ей пришлось умолкнуть, потому что за преподавательским столом поднялся Амикус Кэрроу. Вы ведь не будете возражать, директор? Снейп безразлично пожал плечами. Хотелось бы, чтобы Большой зал продержался до обеда. Волшебные палочки у вас, я надеюсь, с собой.
На первом же уроке? Перепишите оглавление сверху вниз три раза, а потом снизу вверх четыре раза. Урок окончен. Домашнее задание — переписать оглавление. Профессор МакГонагалл как раз наклонилась к Снейпу и что-то ему говорила, поглядывая на Кэрроу. Возможно, о предстоящем уроке.
Снейп ей коротко ответил, и декан Гриффиндора резко отвернулась. Кэрроу неизбежен, - отмахнулся Рон. Раньше он стоял либо у профессора Дамблдора, либо у Снейпа, когда этот упырь занимался со мной, — Гарри казалось, что и сейчас, несмотря на личину Невилла, скользкие глаза патлатого директора не перестают внимательно за ним наблюдать. Уж не думает ли он применить легилименцию? Против Лонгботтома? Если ещё не отдал… ну, вы поняли, кому.
Там такие заклятия на дверях… чернее ночи. Бледную водянистую кашу подъели безо всякого аппетита. Кормить в Хогвартсе тоже стали никудышно, домовые эльфы жаловались, что продукты совсем перестали закупаться. Что обидно, одним еды хватало, а другим нет, причём все, кому хватало, сидели за столом Слизерина. Так получилось. Ничего лучшего за время унылого завтрака друзья так и не придумали, и решили, что продолжат размышлять после урока.
Тем более что завтрак как раз и перетекал непосредственно в урок. Среди учеников в зале остался лишь выпускной курс, преподаватели тоже стали расходиться. Снейп прощальным взглядом окинул зал, взмахом палочки поднял повыше притушенные до вечера свечи и захлопнул узорные решётки на окнах. Профессор Кэрроу бодро поднялся со своего места и стукнул палочкой по столу. Резко, словно опасливо, он оглянулся на преподавательский стол, который только что последней, вслед за Снейпом, покинула декан Гриффиндора, не скрывая своего раздражения, в безуспешной попытке прожечь чёрную директорскую мантию ненавидящим взглядом. Впрочем, даже вцепись она ему в глотку в своей анимагической форме — даже это шоу, пожалуй, не смогло бы отвлечь их нового преподавателя Тёмных искусств от запланированного развлечения.
Это Гарри понял по тому, как хищно оскалил Пожиратель свои острые акульи зубы, окинув взглядом полупустой зал. Может и правда они у него в два ряда — кто знает? Толстые его пальцы, казавшиеся из-за своего размера неспособными к действиям более тонким, нежели шинковка топором свиной туши, поигрывали палочкой весьма живо и легко. Дверь захлопнулась с грохотом, напоминающим выстрел, заставив учеников нервно метнуться и придвинуться теснее друг к другу, а следом зарешёченные уже окна заволокла непроглядная тьма. Кто-то сдавленно ахнул, и Гарри почувствовал, как стоящая рядом Гермиона сжала его предплечье. Не то, чтобы на фоне привычного чёрного дождя так сильно бросилась в глаза нехватка дневного света, но слишком уж странно теперь выглядел зачарованный потолок — словно все они находились на дне гигантского колодца, выход из которого был только наверху — там, где под серыми скомканными тучами клубилась Тёмная метка.
Впрочем, ощущение исчезло довольно быстро — ровно через секунду, которая потребовалась профессору Кэрроу, чтобы закрыть и без того мрачный огрызок неба чёрной завесой. Стоило оставаться в Большом зале только для того, чтобы изобразить из него филиал подземелий? Чёртов Снейпов дружок… Глаза ребят довольно быстро адаптировались к свечам, но логика учителя по-прежнему оставалась не ясна. В тех редких случаях, когда Большой зал использовали для уроков, предпочтение ему отдавалось именно из-за освещенности и размеров — сейчас же, в тусклом свете дрожащих свечей заставленное обеденными столами и скамейками пространство годилось лишь для того, чтобы оббить об острые углы бока и отдавить ноги соседям. А впрочем, еще одно мановение палочки — и мебель торжественно левитировалась к стене, освободив посередине довольно много места. Вот тебе раз!
Сам великий Малфой, единственный наследник чистокровного рода Малфоев соблаговолил посетить урок - не иначе в Запретном лесу издох кто-то крупный… как же они не заметили его белобрысую морду на завтраке? Впрочем, у них были дела поважнее, чем пялиться на слизеринский стол. Теперь же гриффиндорцам ничего не оставалось, как с ненавистью коситься на блондина: за лето он отощал на лордовских харчах и теперь, когда смеялся над собственной остротой, его бледное, худое лицо неприятно кривилось. Перекрась его в черный цвет — даст фору любому Снейпу. Вокруг своего предводителя уже паслась привычная малфоевская свита — Крэбб и Гойл напряжённо щурились, пытаясь уловить соль шутки, а Панси Паркинсон хихикала и тряслась от восторга так активно, что почти соответствовала собственной фамилии. Пока Малфой и его шайка вникали в суть метафоры про хорька, которая, кажется, поразила своей глубиной даже своего создателя, профессор Кэрроу раздражённо тряхнул головой и просипел: - Довольно!
Я рад, что вы уже знакомы с теорией — раз уж профессора Снейпа это так волнует. Значит, мы смело можем приступить к практике. Без него ж овсянка в горле встанет! В углу, противоположном выходу, слева от преподавательского стола кто-то закопошился. Или «что-то» — вопрос был спорным. Гарри сразу узнал их — тонкие костлявые руки, восковая кожа, обтянувшая черепа, клочья истлевшей одежды.
Но не мог же Кэрроу быть настолько сумасшедшим, чтобы приволочь на урок… - Инферналы, - провозгласил тем временем профессор так спокойно, словно говорил о колонии флоббер-червей, - тема нашего практического занятия. Значит мог… - Может это боггарты? Даже Паркинсон прервала свой восторженный припадок и опасливо переводила взгляд с преподавателя на Драко, видимо, ожидая объяснений первого или реакции второго. Принял для всех один вид? Это была бы соблазнительная идея, но невидимый сквозняк донес до школьников тошнотворный запах разлагающихся тел, и недавняя овсянка стремительно метнулась к горлу. Двадцать баллов Слизерину.
Мистер Малфой? Ничего себе! Даже Снейп как эталон вселенского зла до такого не доходил. Не замечал вытянутой руки Гермионы — бывало, зажимал Гриффиндору честно заработанные баллы — да завсегда, но чтобы за ответ Лонгботтома начислить баллы Малфою — это уже за гранью добра и зла! Впрочем, вопрос баллов волновал Гарри подспудно, скорее по привычке, поэтому лезть на рожон он не стал, обеспокоенный больше предстоящим практическим занятием. Одна половина будет управлять инферналами, а другая — защищаться… Да уж, какая неожиданность: в группе, которой предстояло управлять мертвецами, по случайному стечению обстоятельств оказались одни слизеринцы.
Просто и эффективно - Снейп бы удавился от зависти. Инфернал дёрнулся и распрямился, словно кто-то натянул невидимые нити. Слизеринцы зашевелили губами, торопливо повторяя про себя заклинание, однако предпочли отступить на шаг. У него нет страха, нет стыда, нет воли. С мгновения, как вы произнесёте заклинание - он в вашей власти. Вам остаётся только отдать ему приказ… - Встань на голову!
В гробовой тишине, нарушаемой разве что затухающим хохотом шутника, Кэрроу смерил его презрительным взглядом, в котором явственно читались сомнения по поводу возможного будущего Пожирателей с учетом такого сомнительного генофонда, а затем ткнул палочкой в направлении одного из недвижимых пока мертвецов — огромного, сгорбленного — и выплюнул всего одну команду: - Убей. Секунду подчинённый инфернал осознавал приказ, после чего развернулся к намеченной хозяином жертве и размеренно, апатично принялся отрывать ему голову. Вправо — влево, хруст позвонков, треск рвущейся кожи, и спустя несколько бесконечно длинных мгновений голова уже валялась на полу - словно треснувший перезрелый арбуз. Гарри почувствовал, что его сейчас стошнит. Может и хорошо, что завтрак был неплотный — от такого зрелища можно было проститься с ним в любой миг, особенно учитывая, что серая, покрытая струпьями кожа инферналов очень напоминала цветом и консистенцией подсохшую овсяную кашу. Слизеринцы, кажется, тоже не были готовы к такой наглядной демонстрации, и переглядывались, ища поддержки друг у друга, но профессор одобрительно закивал, довольный их инициативой.
Только чуть резче двигайте запястьем, мистер Забини… тяните букву «е», мисс Гринграсс… Obse-е-е-еquium - вот так. Разбейтесь на пары… - Но, сэр, - тихо выговорила одна из близняшек Патил Гарри даже не повернул голову, чтобы посмотреть, которая именно, будучи сосредоточенным на скривившемся лице Кэрроу , - вы не объяснили нам, каким заклинанием защищаться… Профессор смерил её таким взглядом, который вполне сгодился бы для рассматривания тех ошмётков, что подчиненный ему инфернал оставил от своей молчаливой жертвы, и его отёчное лицо озарила улыбка предвкушения: - Вы дожили до седьмого курса, и не выучили никаких защитных заклятий? И с этими словами он коротко кивнул: - Начинайте. Голос Драко прозвучал совсем иначе — без идиотского азарта дорвавшегося до библиотеки равенкловца-первогодки. Спокойно и осознанно. И палочка его при этом ясно указала на Гермиону.
А дальше начался ад. Гарри плохо слышал команды остальных, кажется, кто-то приказывал вырвать врагу клок волос, кто-то — просто ударить. Ему достаточно было трёх инферналов, движущихся к своим целям - Рону, Ханне и Гермионе — с той же целеустремленностью, с какой их товарищ пятью минутами ранее крушил ладонями вражеский череп. Инфернал лишь легонько покачнулся, но курса не сменил. Рядом раздались крики — чей-то клок волос всё же оказался в руке инфернала. Гарри ухватил остолбеневшую Ханну за локоть и потащил к столам, увеличивая расстояние между ними и мертвецами.
Рон и Гермиона отступили минутой раньше и теперь, кажется, собирались взобраться на скамью, чтобы целиться заклятьями более метко последнее Stupefy Джастина Финч-Флетчли вырубило Дина Томаса еще до того, как это успел сделать инфернал. Попкорн тебе и колу, урод… и на места для поцелуев… с дементорами! Гарри и не предполагал, что в его жизни может наступить момент, когда он из всех возможных мест предпочтет оказаться на уроке Снейпа, причём не для того, чтобы оторвать сальноволосому ублюдку его сальноволосую голову, а чтобы внимательно слушать лекцию. Его активность определяется не тонусом мышц, а волей господина. Уж это к седьмому курсу можно было бы уяснить. Слава Мерлину, крамольные мысли о пользе снейповских занятий оказались заблуждением!
Единственный полезный урок касательно инферналов дал Гарри бывший директор — там, в далёкой пещере Волдеморта, в окружении чёрной вязкой воды и тёмных чар. Именно огонь спас их тогда! Конечно, это была другая, более мощная магия, подвластная лишь такому великому волшебнику, как Дамблдор, но замешана она была на огне, а значит её далёкий, слабый родственник мог сейчас помочь. Обрывки одежды на мертвеце вспыхнули, наполняя зал запахом горелой кожи. Гарри не знал, какую именно команду касательно него получил инфернал, но то, что он замер в центре зала, стараясь стряхнуть с себя пламя, очень радовало. Впрочем, суета и паника, царящая среди учеников, сражающихся с инферналами и управляющих ими, мгновенно привела к тому, что горящий рукав поджёг мантию Падмы Патил, и только меткое Aguamenti Гермионы предотвратило пожар.
Кажется, все были счастливы найти хоть какое-то действующее заклинание, независимо от того, насколько опасно оно было для них самих. Помещение наполнилось дымом. Если огонь перекинется на деревянную мебель — дубовые столы, тяжёлые скамьи… последствия представлять очень не хотелось. Костлявые пальцы инфернала уже тянулись к ней. Тот отшатнулся от пламени, потеряв равновесие, рухнул навзничь прямо под ноги второму, целью которого был Рон. Сколько это может продолжаться?
Их противники не знали усталости, и даже огонь останавливал их лишь на время. Пример окончательно остановленного инфернала лежал сейчас на полу и состоял из такого количества частей, что сам Тёмный Лорд не рискнул бы собрать этот паззл воедино. Сотворить подобное месиво было, конечно, заманчиво и стратегически верно, но использовать Sectumsempra Гарри не мог. Это было бы, пожалуй, ещё более показательно, чем выпустить патронуса-оленя, потереть лоб и, поймав снитч, вылететь в облике Невилла в окно. Впрочем, как выяснилось, такая возможность вполне могла ему представиться... Оказавшаяся с ним на одном краю стола Гермиона, занятая до того отпихиванием своего целеустремленного инфернала, вдруг взглянула на Гарри округлившимися глазами и ахнула так панически, что юноша невольно оглянулся, полагая, что такую реакцию может вызвать лишь заглянувший на огонёк Тёмный Лорд.
Но за ним было лишь затянутое чернотой окно без малейших признаков Того-кого, а ужас на лице Гермионы обещал катастрофу. Махнув в очередной раз палочкой, и бросив усталое «Incarcero», которое давало передышку длиной в минуту ровно столько, сколько требовалось инферналу, чтобы разорвать стягивающие его верёвки , она притянула Гарри к себе и сбивчиво зашептала на ухо: - Быстро! Твой шрам! Объяснять дважды не потребовалось — обычно Гарри принимал дозу зелья прямо перед занятиями, нынешний же завтрак перетёк в урок так стремительно и драматично, что про разлитое во флаконы буро-зелёное варево он и не вспомнил, будучи обеспокоенным лишь целостностью своей головы. Сейчас, когда Гермиона сказала, он и вправду заметил, как поплыли перед глазами очертания предметов с возвращением родной близорукости, как зазудели уменьшающиеся ладони. По счастливой случайности спасибо, Герми!
Но больше двадцати человек и десяток инферналов — не лучшая обстановка для того, чтобы непринуждённо прикладываться к бутылочке. Гарри неприлично выругался предположением о нетрадиционной ориентации Мерлина и сделал то, что гриффиндорский дух Невилла, скорее всего, никогда не смог бы ему простить если бы узнал — ретировался под стол. Смелость смелостью, но глотать зелье у всех на глазах, стоя на столе, как на пьедестале, — это уже идиотизм, а отличать первое от второго гриффиндорцев ещё на первом курсе учат… - Кажется, доходившие до меня слухи о гриффиндорской отваге были весьма преувеличены, - протянул профессор Кэрроу, в изумлении наблюдая, как длинный, нескладный Лонгботтом, уворачиваясь от цепких опаленных рук инфернала, ныряет под тяжёлый обеденный стол. Гермиона проследила траекторию друга и облегченно выдохнула. Страшно подумать, что было бы, не заметь она вовремя фатальных перемен в облике псевдо-Невилла. Однако продолжить эту мысль ей не удалось — цепкие костлявые пальцы ухватили её за лодыжку и дёрнули вниз.
Девушка вскрикнула — сперва от неожиданности, а потом от боли — падая со стола, она пребольно ушибла спину как не сломала ещё! Удар об пол вышиб воздух из её лёгких, она закашлялась, обессиленная и растерянная. Чудо, что палочка по-прежнему осталась зажатой в ладони — и одним куском! И всё же... Пока кого-нибудь, на сей раз живого, не раздерут на части? Нужно было освоить технику говорящего патронуса — и послать сейчас свою серебристую выдру на поиски помощи.
К кому, правда?.. Да хотя бы к профессору Макгонагалл — она не бросила бы их вместе с этим маньяком-Пожирателем, если бы знала, что за урок происходит сейчас в Большом Зале... Правда, их декан сейчас не в чести у директора и его банды — как бы её вмешательство не вышло боком ей самой... Смех Малфоя вывел Гермиону из раздумий, продолжавшихся от силы пять секунд и вместивших целую охапку философских размышлений, для слизеринца же она только и успела с грохотом навернуться со стола. Да уж, уморительное зрелище. Ещё бы пара сломанных костей — вообще животик надорвёшь!
Ярость вспыхнула в девушке, как вспыхивали лохмотья на воинственных мертвецах от меткого Incendio, и она, изумившись простому и очевидному решению, выкрикнула привычный Stupefy, на сей раз направив палочку не на инфернала, для которого заклятие всё равно было лишь пустым сотрясанием воздуха, а на его господина. Сила, вложенная ею в это магическое действие, была пропорциональна охватившей её ненависти — Малфоя отбросило на несколько метров и приложило о стену прямо его аристократичным профилем. Видимо, потеряв сознание, он прервал связь с инферналом, потому что тот замер - худые когтистые пальцы на полпути к горлу Гермионы - а затем обмяк и повалился на пол. Выбравшийся из-под стола Гарри — по-прежнему неуклюжий, длинный и безо всякого намёка на шрам — радостно вскрикнул от такого зрелища, но Гермиона понимала, что меньше всего ей сейчас стоит надеяться на баллы Гриффиндору — Амикус Кэрроу поднялся с кресла, и без того некрасивое его лицо исказилось почти осязаемой ненавистью. Короткое заклинание, и Драко уже, пошатываясь, направился к профессору, рука его, зажимавшая нос, была перепачкана кровью. Последнее было особенно предусмотрительно, учитывая необходимость непрерывных попыток отогнать инферналов.
Лишённому голоса Гарри ничего не оставалось, как спасаться бегством, попутно второй раз за урок! Мерлиновы портянки! Без голоса он был совершенно беспомощен и палочка из серьёзного оружия превратилась в позорный способ тыкнуть в глаз. Почувствовав поддержку профессора, Малфой старательно продемонстрировал окровавленную ладонь, сунув её почти под нос Гермионе: - Видишь?! Крови на нём, правда, было меньше, но от ушиба он уже начал отекать. Впрочем, и то, и другое повреждение мадам Помфри исправила бы за пять минут что бы она сказала, интересно, узнав, что травмы получены студентами в борьбе с инферналами?
Но только в этом. Тебе напомнить?! Гермиона едва не выругалась. Разумеется, профессор-то с папой одному Лорду ноги лижут, почти родня! Глаза девушки изумлённо распахнулись. Так просто?
Она оглянулась по сторонам, словно желая убедиться, что происходящее ей не снится. Stupefy Рона не смог отключить Гойла — слишком крепкая у того была черепушка, и теперь её друг тянул время с помощью малоэффективных связывающих чар, целясь очередным Stupefy в Тео Нотта, чей инфернал никак не желал оставлять в покое безмолвного Гарри. Это бред. У неё, должно быть, просто жар — сентябрь в этом году холодный и ещё эти непрерывные дожди... Так и есть — она лежит в больничном крыле, а тумбочка у её кровати уставлена коробками со сладостями, которые притащили её друзья. Они, конечно, явились, несмотря на запрет медиковедьмы, укрывшись мантией-невидимкой.
Да, все так. Не может же быть реальностью мир, в котором учитель дает Малфою разрешение сделать с ней всё, что тому заблагорассудится? Это в смысле сперва сделать из нее инфернала, а потом Obsequium moritas??? Она не успела даже поднять палочку для простых щитовых чар, как Драко с готовностью выкрикнул: - Imperio! Гладко так выкрикнул, без запинки, видно, что не в первый раз. Интерес, однако, был чисто гипотетическим.
Ощущается ли чужая воля как инородное вмешательство? Больно ли идти против своих убеждений под властью другого волшебника? Или радостно выполнять приказ повелителя, словно великую милость. Ни одно из её предположений не подтвердилось. Чужой воли не было. Было осознание необходимости.
Ей совершенно необходимо бросить палочку на пол. Совершенно необходимо встать на колени у стола и удариться о него головой. Раз, другой. Это правильно. Это нужно. Что там далеко, фоном кричит Гарри, что за багровые капли медленно стекают по виску и, зависнув на подбородке, срываются вниз от них щекотно и пахнет железом — это всё не имеет значения.
Всё врут — о подчинении, о господине. Нет у неё господина, она сама так хочет! Хочет взобраться на стол — поверхность его чуть выщерблена от акробатических этюдов, что исполняли на нём сегодня студенты и инферналы, руки в трещинах после ночной стирки натыкаются на узкие, выступающие щепки… Ничего, боль пройдет, как только она поднимется на ноги и крикнет: - Я поганая грязнокровка! И все пропадает, стирается за ощущением исполнения желания, сильным, как поток. Подхватывает её, несёт… как они не понимают — она сама этого хотела! А потом распахивается дверь, пропуская внутрь профессора Снейпа.
Он с непривычки таращится в полумрак, крутит по сторонам своей патлатой головой, словно прикидывая, с чего начать, бросает лаконичное «Moritas more», от которого инферналы падают на пол, словно комья тряпья. И она точно знает, что нужно сделать. Нужно спрыгнуть со стола, пересечь зал широкими стремительными шагами, остановиться перед онемевшим директором, который хмурит брови, глядя на неё сверху вниз, и поцеловать его… всё правильно, всё так и должно быть. Сколько длился поцелуй, Гермиона не помнила — может, всего мгновение, но почему-то казалось очень важным понять, какими именно травами отдаёт вкус его губ. Была там горчащая пижма и тонкая мятная нотка… А потом травы исчезли, и после резкого «Finite incantatem» вернулись звуки, дневной свет хлынул в глаза когда успели убрать завесу с окон? Или другой вопрос — когда она успела закрыть глаза?
Словно вынырнув из сна, Гермиона глотнула воздуха и изумлённо огляделась, сердце её как по команде заметалось в горле, запульсировала внезапно утроившаяся боль. Хор слизеринцев дружно заржал в ответ на феерическую шутку. Спасибо, хоть остальные молчали. Об этом позаботятся те, кто не справился с инферналом, - он обвел взглядом молчаливых учеников. Гермиона молча кивнула и шагнула к двери. Это простое действие вызвало такое мучительное головокружение, что если бы не Рон, она повалилась бы на пол вслед за инферналами.
Больше всего на свете Гермионе хотелось выбежать прочь и бежать, пока в лёгких не закончится воздух, но сил хватило только на то, чтобы повиснуть на локте Рона и позволить выволочь себя из Большего зала.
Гарриона Истории
Гермиона подошла к четвертому котлу и замерла в нерешительности. Гармония — гет-шип между Гарри Поттером и Гермионой Грейнджер из фэндома «Гарри Поттер». У Гермионы Грейнджер есть тайна, скрытая и защищённая ее разумом, которая ставит под угрозу существование нового режима. Гарри Поттер драмиона. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер арт nc21. Гермиона поцеловала Гарри в щеку и в тот момент камера вспыхнула, навсегда запечатлев один из самых счастливых моментов в ее жизни. Безусловно, даже после окончания истории о Гарри Поттере и его друзьях фанатам произведений Джоан Роулинг хочется продолжения приключений любимых героев.
Архив рубрики: ФАНФИКИ ПО ФАНДОМУ ГАРРИ ПОТТЕРА
Когда мы впервые знакомимся с миром Гарри Поттера, Гермиона выглядит несколько чопорной и «правильной» всезнайкой. Главные герои: Северус Снейп, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Рон Уизли. Персонажи:Гарри Поттер,Гермиона Грейнджер/Беллатриса Лестрейндж,Альбус Дамблдор,Джинни Уизли/Драко Малфой. Сообщество для любителей пейринга Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, именуемый в фандоме как Гармония. Гермиона, первая леди Грейнджер.
Истории о Гарри и Гермионе. 7 глава
Администратор - Жук Павел Васильевич - Гарри Поттер–Вульфрик http. alia, Саммари: говорят, Гермиона сильно изменилась за каникулы. Гермиона Грейнджер — воплощение ума и силы духа. Фандом: Гарри Поттер Название фанфика: Единая душа Автор или переводчик: helenaBat Пэйринг и персонажи: Северус Снейп, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Рон Уизли, Панси. Hermione Granger & Harry Potter (272). Fleur Delacour/Harry Potter (242). Harry Potter/Ron Weasley (235).